— Вы не нальете мне еще кофе? — застенчиво спросила Джейн, и Энн Хэллорен-Джимблет выплеснула в ее чашку остатки из кофейника. Джейн заметила, что женщина в раздумье пошевелила губами, словно собираясь что-то сказать, но промолчала.
— Простите меня, — решилась она наконец. — Не считайте меня грубой, но я хочу попросить вас объяснить, зачем вы ко мне пришли?
— Я хотела извиниться, — сказала Джейн, решив, по крайней мере, пока, не открывать этой женщине правду. — За свою грубость. Вчера я была с вами не слишком вежлива.
— Вы вели себя совершенно нормально. Я не заметила никакой грубости.
— Нет, это не так. Просто я неважно себя чувствую последнее время.
— Мне очень грустно это слышать.
— Это какое-то редкое вирусное заболевание. Это незаразно, — поспешила она успокоить Энн.
— В наше время в воздухе носится столько странных вещей, — заметила Энн, и Джейн согласно закивала в ответ. — Но вам не следовало бы по такому ничтожному поводу затевать столь далекое путешествие, тем более если вы плохо себя чувствуете.
— Да нет, сейчас мне уже гораздо лучше. — Джейн оглядела безукоризненно чистую кухню, пытаясь придать себе беспечный вид и изо всех сил стараясь скрыть свое волнение. — Где ваша дочь?
— Дочери, — поправила ее Энн Хэллорен-Джимблет, подчеркнув интонацией окончание множественного числа. — Они в дневном лагере. Уехали туда на специальном автобусе за несколько минут до вашего прихода. Они ездят в Бэйвью-Глен. Знаете, где это?
Джейн покачала головой, чувствуя, что голова вот-вот оторвется от туловища. Она молила Бога, чтобы три полных чашки кофе помогли ей не уснуть.
— Как поживает Эмили?
Джейн была выбита из колеи при упоминании имени дочери.
— Она у родителей мужа, — пробормотала она, думая, насколько это соответствует действительности, и пытаясь не сойти с ума от того, что они говорят о ее дочери в настоящем времени.
— У нас тоже был свой дом, когда я была маленькой. Я очень любила его. Обожала ловить головастиков, и ящериц, и змей.
— Змей?
— Я была настоящим маленьким сорванцом. Сейчас, глядя на меня, этого не скажешь, — засмеялась Энн, и Джейн решила, что смех был скорее нервным, чем веселым. «Она нервничает из-за меня», — подумала Джейн. — Я целыми днями носилась и хулиганила с мальчишками. Моя мать не смогла бы одеть меня в платье с оборочками даже ценой своей жизни. Она уже отчаялась, что из меня когда-нибудь выйдет толк. Вы представляете себе, какой это ужас — иметь мать, которая не хотела, чтобы ее дочь получила хорошее образование, и которая считала, что достаточно будет ей выучиться на стенографистку. Где вы теперь найдете стенографистку и кому они нужны? — Энн Хэллорен-Джимблет покачала головой и продолжила, не в силах выносить затянувшееся молчание. — Когда я вышла замуж и заявила матери, что хочу сохранить свою девичью фамилию, ее чуть не хватил удар. Она считала: сделать это, все равно что жить во грехе. Я пошла на компромисс и стала носить двойную фамилию. Я первая и единственная женщина в этом квартале, которая носит двойную фамилию. Очень прискорбно, что я вышла замуж за человека по имени Джимблет.
Джейн рассмеялась, но это не успокоило хозяйку. Энн Хэллорен-Джимблет встала.
— Боюсь, что наша встреча будет краткой. Через полчаса мне надо будет уйти по делам.
«Очевидная выдумка», — подумала Джейн.
— Я понимаю теперь, что мне надо было предварительно позвонить вам, но я оказалась поблизости и решила зайти без предупреждения, — а вдруг вы окажетесь дома.
— Однако вы рано выходите из дому. — Энн Хэллорен-Джимблет посмотрела на часы.
Джейн взглянула на часы, висящие над плитой. Полдевятого. «Не удивительно, что женщина нервничает», — подумала Джейн.
— Мне необходимо бывать на воздухе, — сказала Джейн, внимательно разглядывая стену напротив холодильника. На этой стене висели фотографии двух маленьких девочек с очень светлыми волосами. Их лица были почти одинаковыми, хотя одна была намного выше другой.
— Они смотрятся, как близнецы, — заметила Джейн.
— Все так говорят, а Мелани очень злится из-за этого. Она при этом всегда говорит, что она на целых три года старше Шэннон и почти на три дюйма выше.
Из этого Джейн заключила, что в одном классе с Эмили учится младшая девочка.
— А Шэннон любит ходить в школу?
— По-моему, ей совершенно все равно. Если ей позволить выбирать, то она вообще никуда не будет ходить, она страшная домоседка. А Эмили?
— Она любит ходить в школу, — сказала Джейн. Ее сердце отчаянно билось. Неужели Энн Хэллорен-Джимблет не знает о смерти Эмили?