Против воли Джейн схватила пульт телевизора и нажала кнопку. Со страхом, смешанным с любопытством, она почти жаждала увидеть на экране свое лицо крупным планом. Вместо этого появилась хорошенькая блондинка лет двадцати, которая жизнерадостным голосом читала новости, где ничего не было сказано об исчезновении хорошенькой брюнетки лет тридцати. От приторно-сладкого голоса Джейн чуть было снова не вывернуло наизнанку. Потом блондинка пропала и какой-то мужчина из Северной Каролины рассказывал о том, что много лет назад он был свидетелем того, как великий Элвис убирал мусор, зарабатывая себе на жизнь.
В утренней газете тоже не было ничего интересного: никаких упоминаний о сбежавшей из местной тюрьмы преступнице, ни о бродившей по улицам Бостона сумасшедшей, ни о розыске некой женщины, которую полиция хотела бы допросить как свидетельницу; не было в газете и репортажа с места какого-нибудь леденящего душу преступления или бедствия. Там не было ровным счетом ничего.
Ей пришло в голову, что, возможно, она не была жительницей Бостона. Если, допустим, она только что приехала в Бостон, то в местных газетах вообще было бессмысленно что-либо искать. Но, с другой стороны, кровь, когда она ее обнаружила, была еще не запекшейся и не засохшей. Значит, что бы с ней ни произошло, это случилось и очень недавно и очень близко отсюда.
Она вспомнила о листке бумаги, найденном в кармане плаща: «Пэт Рутерфорд, к. 31. 12.30». Может быть, в газете что-нибудь написано про Пэта Рутерфорда? Она внимательно, от корки до корки перечитала газету, но ничего не нашла. Если ее платье было испачкано кровью Пэта Рутерфорда, то он либо благополучно поправился, либо тело его до сих пор не найдено.
Решив, что из газеты она, пожалуй, ничего не узнает, Джейн сосредоточилась на телевизоре, методично переключая каналы. Таким образом она посмотрела массу передач от «С добрым утром, Америка» до программы «Сегодня». С ней пообщались Фил, Опра, Салли Джесси и Джеральдо. Она открыла для себя множество интересных вещей. Оказывается, на свете существуют лесбиянки — любительницы группового секса и клептоманы-трансвеститы; что в мире есть целая армия юных девушек, которые до тринадцати лет ухитрились родить по несколько детей; кроме того, выяснилось, что многие мужья не желают заниматься любовью со своими женами. Теперь она знала все это совершенно точно, прямо из первых рук, так как все вышеперечисленные представители рода человеческого сами рассказывали о своих горестях, изливая их на Салли Джесси, Джеральдо, Опру и Фила, а заодно и на всех зрителей Национального телевидения. Все тайны человеческого бытия перестали быть тайнами, такое понятие, как интимность личной жизни было решительно уничтожено.
В этот момент ей в голову пришла мысль позвонить на телевидение. Она скажет им, что у нее есть грандиозная тема для их программы: Женщины, которые не знают, лесбиянки они или клептоманки-трансвеститки, женщины, которые не знают, сколько детей они нарожали к тридцати годам, женщины, которые не знают, занимаются ли с ними их мужья любовью чаще, чем два раза в год. Женщины, которые не знают, кто они такие. Ну что вы, скажут ей на телевидении, здесь нет ничего оригинального: таких женщин сколько угодно — тринадцать на дюжину.
Может быть, так оно и есть, ответила бы она им. Но у многих ли из этих женщин рассовано по карманам десять тысяч долларов, а вся одежда залита кровью?
О, ну это же круто меняет дело, в один голос закричали бы Фил, Опра, Салли Джесси и Джеральдо, что же вы нам сразу об этом не сказали?! Это просто великолепно! Богатые, забрызганные кровью женщины, которые не знают, кто они такие! Это действительно грандиозная идея, которая наконец-то дождалась своего часа!
Когда ток-шоу закончилось, показали несколько спортивных программ, а затем появилась заставка мыльной оперы. На экране замелькали великолепные образцы человеческой породы, одетые в замечательно красивые костюмы, и глубокий мужественный голос объявил, что продолжается показ сериала «Молодой и могучий». «Молодой и дремучий» — послышался ей голос хозяина мелочной лавки. Она уселась поудобнее и стала смотреть сериал. Кто были все эти напичканные проблемами прекрасные люди и что они делали в таких торжественных одеждах в ранние послеполуденные часы?
Поборов отвращение, она нехотя достала из шкафа свою одежду, рассматривая забрызганную кровью материю, как будто это было произведение современной живописи, возможно, напоминающее некоторые вещи Джэксона Поллока.[3] Но, точно так же как абстрактная живопись, ее платье ничего не сказало ни ее сердцу, ни ее уму. Джейн свернула платье в тугой ком и швырнула его в стенку, наблюдая, как он, медленно развертываясь, падает на пол. Это ее тихо забавляло. Она снова, как и вчера, легла на кровать и стала тупо смотреть в окно. Она смотрела до тех пор, пока заход солнца не подсказал ей, что наступает вечер.
3
Поллок Джэксон (1912–1956) — американский художник. Пользовался техникой «дриппинга», состоящей в нанесении красок без помощи кисти и имитации «случайных» цветовых и линейных эффектов. —