— Информацию мы получили от германского министра обороны Шарпинга. Мы не могли знать, что резня состоялась задолго до войны. Стычка между сербскими солдатами и группой добровольцев Армии освобождения Косова. Мы даже на очевидцев не могли сослаться.
— Неважно. Абсолютно неважно. Такая информация имеет срок жизни самое большее двадцать четыре часа. Следующие затем опровержения уже не могут сгладить первое впечатление. — Массимутти снова повернулся к газете, которая вызвала у него такой восторг. Он ухмыльнулся. — Значит, ни один из трёх снимков не имеет прямого отношения к статье. Особенно последний похож, скорее, на произведение искусства.
Саура осторожно согласился:
— Регина действительно очень хорошо ориентируется.
— И обладает весьма живой фантазией. Вот он пишет об албанцах, которые были сожжены в плавильной печи косовских рудников Трепка. Должно быть, у него очень странное представление о том, как функционирует литейный цех. Во-первых, печи находятся вовсе не под землёй, как он утверждает. И, кроме того, семьсот человеческих трупов в одной домне забили бы фильтры и полностью сгубили бы производство.
Саура ответил неопределённым жестом.
— Регина ограничился тем, что воспроизвёл сообщение из «Observer». Статья ссылается на показания одного косовара, некоего Фатона, который, в свою очередь, узнал об этой истории от своего знакомого.
— О, я вовсе не собираюсь вас критиковать. Как раз наоборот. Мы все прекрасно знаем, что эта статья — утка. Кстати, литейное производство в Трепка было уничтожено одной из самых первых натовских бомбардировок, — Массимутти опять засмеялся. — Статья просто великолепная. Мы находимся в состоянии войны, и нам нужна военная журналистика. Если мы удовольствуемся тем, что будем просто сообщать о преследовании косовских албанцев сербским режимом, нам никогда не всколыхнуть общественное мнение. Оно и дальше будет реагировать рассеянно и скорее враждебно, его сочувствие легко может оказаться на стороне бедных сербов, подвергшихся бомбардировке. Нам требуется не просто враг, а монстр. В этом нам помог инкубатор Саддама. Вы помните?
— Ещё бы!
— Именно так выглядит и наша концепция. Нельзя успешно вести войну, пока противник обладает человеческими чертами. Любой гражданин, включая телевизор, при первом взгляде на Милошевича или какого-нибудь другого серба сразу должен верить, что перед ним — своего рода демон. Вы со мной согласны?
Саура горячо закивал.
— Вы же знаете, что в этом отношении я целиком придерживаюсь вашей линии. Я безусловно верю в справедливость этой войны, но также и в то, что средства не играют роли. Важно лишь то, что мы победим.
— Это и моя точка зрения. Раньше мы были ориентированы марксистско-ленински. Сегодня мы хоть и либералы, но по-прежнему придерживаемся тезиса: если операция необходима, то не играет роли, как хирург обращается со скальпелем. Вы знаете эту цитату?
Саура с удовольствием кивнул.
— Конечно. Это из Ленина, из его разговора с анархистом Армандо Борджи.
— У нас и в самом деле общие истоки, — Массимутти был явно воодушевлён. — Собственно, нам уже пора перейти на «ты».
— С удовольствием.
— Тогда слушай меня внимательно, Энрико. Я велел вызвать тебя сюда, потому что хочу рекомендовать тебе одно пресс-агентство. Речь идёт о «Ruder & Fink Global Public Affairs». Знакомо оно тебе?
— Разумеется. То самое, с историей о похищенных сербами и бесстыдно использованных семистах албанских детях…
— …у которых принудительно брали кровь. Враньё, к тому же глупое. Тем не менее, новость обошла весь мир и вызвала праведный гнев миллионов читателей и телезрителей.
— Да, это была замечательная выдумка. Но «Ruder & Fink» не работает напрямую с ежедневными газетами. Их контакты ограничиваются государственными пресс-агентствами и органами НАТО.
— Но сейчас «Ruder & Fink» сливается с «Hull & Knoltown». Тем агентством, которое распространило по миру сообщение об инкубаторах Саддама. Я знаю, ты там работал одно время. Слияние благословляют как Пентагон, так и все оборонные министерства западного мира. Скоро к ним примкнут и другие агентства.
— С какой целью?
Улыбка Массимутти погасла.
— Для заполнения пробелов. Поскольку пробелы в новостном аппарате всё ещё имеются: несговорчивые очевидцы и непримкнувшие страны. В состоянии войны это более чем серьёзное дело. Сейчас подумывают о том, чтобы создать рабочую группу, которая будет заниматься слабыми местами системы и предлагать вспомогательные меры. Нельзя оставлять свободное место для врагов демократии. Пусть люди сами размышляют об этом и делают правильный выбор.