– Освободите, калитку, – крикнул Воронов – Иначе я её убью!
– Что ты делаешь, это же твоя дочь! – кричала женщина.
– Если мне не дают жизни, проклятые менты, то и она тоже не имеет права на жизнь, – крикнул он в ответ, а затем обратился к спецназовцам – Я кому сказал отойти от калитки!
Артем дал знаком спецназовцу отойти от калитки и сам отошел на несколько шагов назад, а в голове один за другим рождались планы по задержанию опасного преступника, но тотчас отметались они, как неосуществимые. Тем временем Воронов появился в калитке, все так же держа дочь под прицелом. Девочка, видно, была сильно напугана, что молча, следовала за отцом, даже не плакала.
– А теперь водитель пусть оставит автобус, но двигатель чтобы работал, и не вздумает хитрить.
Артем дал знак выполнить команду водителю, и тот послушно оставил кабину автобуса, оставив работающий двигатель.
Воронов открыл двери, пропустил вперед девочку, сел за руль и в это время раздался выстрел сзади Артема так внезапно, что опер даже не понял, кто стреляет, только он увидел, что Воронов уронил пистолет и завыл от боли. Артем со спецназовцем кинулись к машине и схватили Воронова за руки.
– Сволочи, – прошипел Воронов, – Как я вас ненавижу.
Дочь тем временем выпрыгнула из авто, и кинулась в объятия обезумевшей от горя матери, у которой начались какие-то судороги. На помощь ей подоспел старший лейтенант Савилов. Это его выстрел из снайперской винтовки поразил правую руку преступника, в которой тот держал пистолет, уловив момент, когда Ворон отвел пистолет от девочки, чтобы включить скорость передачи.
Савилов дал женщине, какую-то таблетку и она успокоилась.
Тем временем Артем внимательно смотрел на Воронова, который уже был в наручниках.
– Ты чего это сверлишь меня своим взглядом, мент?
– Ты действительно убил бы дочь? – спросил Артем.
– У меня не было выбора. – просто, без никакого смятения проговорил преступник.
– Ну, ты и мразь. Впервые встречаюсь с таким зверем. Прикончить бы тебя, как бешеного пса, только не имею права. Поехали, – дал он команду группе захвата.
Они сели в машину вместе с преступником и поехали, поднимая столп пыли. На сельской улице остались стоять женщина и девочка, которые с непонятными чувствами, смотрели вслед авто.
Знакомство в поезде.
Я ехал в купейном вагоне в столицу по редакционным делам. Состав отправился точно по расписанию. Мимо пробежали: вокзал, с провожающими людьми, которые махали руками на прощание, некоторые держали платочки у красных глаз, далее пошли станционные здания и сооружения, большие ангары.
Напротив меня ехала женщина лет сорока пяти. Она была одета без претензий, джинсы, серенькая кофточка под ней сиреневая футболка. Не очень густые русые волосы были собраны сзади в хвостик. Косметика отсутствовала, разве только губы были подведены красной помадой. Я был занят своими бумагами, хотелось привести их в порядок, прежде чем представить в редакцию свои материалы.
Проводник собрал наши билеты и принес постельное белье. Я заказал чая, женщина напротив тоже заказала кофе без сахара, и выложила на столик свой ужин: пару вареных яиц, бутерброд с ветчиной, кусочек сыра, свежий огурец.
– У меня в дороге всегда разгорается аппетит, – сказала женщина и принялась уничтожать свою еду. Это мне не мешало, наоборот, я чувствовал себя свободным от необходимости завязать разговор с соседкой, чтобы не показаться не компанейским человеком.
Я только выпил чай, постелился, и лег спать, завтра мне предстоял тяжелый день – надо хорошо отдохнуть.
Выключили освещение, за окном было темно, в окно пробегали только одинокие светильники полустанков. Я уснул. Не знаю, сколько я спал, но проснулся от того, что кто-то рядом, то ли стонал, то ли плакал. Когда я хорошо проснулся, то понял, что эти стоны непонятные издавала моя соседка. Конечно, я не мог оставить женщину в бедственном положении.
– Что случилось? – обратился я к женщине.
– Ничего, – ответила мне женщина.
– Но вы ведь плакали? Я ведь это слышал.
– Это вам послышалось.
Мне жаль было эту женщину, которая закрылась в своей беде, как улитка, но что я мог поделать. Я снова лег, но уснуть никак не мог. Мысли о женщине, которая страдала сейчас рядом со мной, не давала мне покоя.