Бегство из рая (сборник)

дыша морем и весенними цветами, которые в изобилии начина-

ют цвести уже в феврале. Они жили, работали, отдыхали, люби-

ли, воспитывали детей, как всегда, получая максимум удоволь-

ствия от проживаемого Дня. Ресторанный зал был переполнен.

Смешались иврит, русский, испанский, румынский, польский...

Было весело и немножко хмельно. Хозяева ресторана угощали

посетителей пивом и «Калифорнийским мерло». Пили все и не

по одному бокалу. Было вкусно, сытно и очень спокойно. В углу

мерцал включенный телевизор, и диктор 22-го канала зачиты-

вал очередные сводки новостей, в районе Багдада все остава-

лось по-прежнему, без перемен.

Назавтра мой муж улетал в срочную командировку, и я впер-

вые рыдала у него на плече, прощаясь в аэропорту, впервые за

много лет мне было страшно расставаться. Но день, о котором

пишу, остался островком моей памяти на том самом перекрест-

ке, в том крошечном ресторанчике, где часы истории замерли в

преддверии неизвестности.

Еще все были живы. Еще все можно было изменить. Еще не

было атаки на Багдад, еще были живы все американские солда-

ты, еще не было разрушений древнейших памятников Цивилиза-

ции и мародерства, в еще не разрушенной гостинице «Палести-

на» беззаботно шутили журналисты, азартно ожидая драйва «на-

стоящих» событий. Завтрашний день еще не наступил, еще ник-

то на планете не знал, по ком звонит колокол.

22

ЖЕНСКАЯ ВОЙНА

Бегство из рая

Я записываю в память своего блокнота этот осенний день,

этот час неровным, быстрым почерком. Я тороплюсь расска-

зать, стоя в плотной незнакомой толпе. Этих людей я вижу впер-

вые, они непохожи, по-разному живут, говорят на разных языках, у них разные обычаи и праздники и, возможно, почти нет ника-

ких пересечений в нашей сумбурной израильской действитель-

ности, но... Простите мою неточность, я поторопилась назвать

их толпой, отныне они, даже этого не подозревая, мне отнюдь

не чужие. Ведь у нас так много общего, наши ДЕТИ.

Эти люди родные и близкие солдат, приехавшие на воен-

ную базу на принятие Присяги. Родители и друзья, братья и се-

стры. Сегодня мы все объединены общей судьбой, общей опас-

ностью, общей надеждой общей тревогой за наших ребят.

Боковым зрением отмечаю: коренным израильтянам легче

большие надежные семьи, чаще с патриархальным укладом,

живущие общими интересами, едины и в праздники, и в дни ис-

пытаний. И на фоне их кланов наши одинокие группки остро-

вки со своей болью и тревогой в антураже далеко не безоблач-

ного бытия.

О, какая это несравненная мощь большая семья! И поче-

му мы вспоминаем об этом так поздно? Солнечные очки спря-

чут навернувшиеся слезы, их никто не должен видеть, ведь это

наша обычная жизнь.

Щелкают объективы. Снимают видеокамеры. На застыв-

ших кадрах этого дня столько незнакомых лиц, с таким похожим

выражением лица, в глазах застыли торжественность момента

и гордость за своих новобранцев, таких красивых и сильных; отеческая тревога и смятение, немое подчинение той суровой

действительности, которая становится на долгие три года на-

шими обычными израильскими буднями; с бессонными ночами,

сумбурными телефонными звонками, мучительным ожиданием

и постоянным гнетущим подсознательным страхом. Так в мою

23

Ирина Цыпина

жизнь вошла эта тема, имя которой Война. Мне казалось, что за

12 лет жизни в Израиле я так хорошо знаю эту страну, я знаю все

сильные и слабые ее стороны, знаю и понимаю менталитет ее

жителей, могу объяснить причины больной экономики и все вехи

сложнейшей новой истории, мне ясна идеология и философия

страны, живущей в зоне повышенного риска, я чувствую корни и

религиозное начало древних традиций и обычаев, но... Эта ТЕМА

была для меня как бы вне фокуса, тема о которой, каюсь, воз-

можно, намеренно не хотелось говорить. Мы так часто интуи-

тивно уходим от самого важного в жизни, проявляя иногда не-

простительную слабость. Но в том, что человек слаб, так страш-

но признаться даже себе; это опрокидывает весь код нашего

воспитания, ведь нас учили идти до конца и никогда не сдавать-

ся. О, как хочется успокоить себя, что это всё не так, что про-

сто мы сумасшедшие родители, склонные всё преувеличивать

и драматизировать. Но в подтверждение своих истерзанных

мыслей, нахожу в интернете жесткое определение сегодняшней

политической ситуации в письме-эссе израильского политолога

Льва Вершинина: «Мне кажется, слово «терроризм» уже ничего

не объясняет, оно способно лишь запутать. Терроризма больше

нет, есть война. Настоящая, полноценная, однако непохожая на

предыдущие. Как, впрочем, была непохожа на предыдущие каж-

дая по-настоящему великая война».

Помните, один из лучших романов о войне в мировой лите-

ратуре «На западном фронте без перемен» гениального Ре-

марка? А много ли изменилось в нашем восприятии со времён

Первой мировой войны? И стал ли человек сильнее, моральнее, лучше? Ведь человеческая жизнь, уникальная и хрупкая, так

беззащитна перед гигантским, безжалостным маховиком Вой-

ны, и в этом заложено чудовищное несоответствие. Война это

такая страшная TEMA и все, кто видел ее, это уже другие

люди, не лучше и не хуже, но другие. Война это всегда грязная

политика и грязные деньги, кровь и боль, путь в никуда, дегра-

дация и опустошение нации, а еще это тяжелейшая мужская ра-

24

Бегство из рая

бота, которая так часто в Израиле ложится и на нежные деви-

чьи плечи.

Мы так часто молчим, когда надо кричать. Нам так хочется

выглядеть респектабельно и благополучно, как все спокойные, цивилизованные страны, как фетишируемая Америка, как нево-

юющая Европа. Нам так страшно сформулировать нашу воен-

ную реальность в огромном поствоенном мире Нового Време-

ни. Но эту Тему нельзя замалчивать, это аморально перед поко-

лением наших детей.

Мальчики и девочки с повзрослевшими лицами, в потертых

гимнастерках это не ближневосточная экзотика, это наша

жизнь и наша трудная реальность, наши воюющие дети, моло-

дость и надежда, будущее нашей страны.

Я вспоминаю сейчас эпизод, который привел меня в шок в

далеком 91-ом: переполненный иерусалимский автобус в час пик, на передних сидениях развалились двое солдат, огромные гряз-

ные ботинки закинуты на противоположное сидение... Первая

реакция? Ужас!!! Возмущение! Мне даже сейчас стыдно, ведь

я тогда не знала НИ-ЧЕ-ГО о том, что рядом идет Война. Не

знала, сколько было у них бессонных ночей, сколько километров

по песку и грязи, по вязкому бездорожью прошагали они в этих

самых свинцовых ботинках... Я думаю, что, живя в нашей стра-

не, об этом надо знать, надо всегда помнить и понимать, УВА-

ЖАТЬ эту непростую работу защищать свою страну, пылаю-

щую сегодня в огне террора и ненависти.

Недавно крупнейший портал русской словесности в интер-

нете, журнал «Самиздат», проводил некоммерческий конкурс

женской прозы о войне, который назывался «Женская Война».

«Мы матери, сёстры, жены, дочери, подруги. Давайте, нако-

нец, соберемся вместе и расскажем нашим мужчинам и всему

миру о том, что мы думаем, о том, что мы чувствуем, когда

ждем наших мужчин с войны», обратились к авторам и посе-

тителям сайта организаторы конкурса. На конкурсе была вся

25

Ирина Цыпина

география горячих точек планеты, с болью и правдой об Афгане

и Чечне, о федералах и моджахедах, об ужасах Косово и крова-