Никак не могу поверить в то, что она жива. И главное, не могу поверить, что она от меня отказалась. Так вот просто. Росчерк пера, и она больше не моя мать.
Не понимаю, что это вообще за процедура.
Я обескуражена, сбита с толку. Меня раздирают противоречивые эмоции. Я рассержена. Нет, я в ярости. Она все время была где-то рядом, пока я влачила мученическое существование с Оливером.
Она меня бросила.
Оставила с ним.
Она хоть знала, что он за человек? Кому она оставила своего ребенка? Неужели она ушла по своей воле, оставив меня с этим чудовищем?
Я должна верить, что она ни о чем не догадывалась, потому что иначе… нет, сама мысль об этом невыносима.
Я не могу сейчас думать об этом. И не хочу.
Слишком много всего произошло со мной сегодня. Осмыслить это я не в состоянии.
Мне нужно поспать.
Стараясь ни о чем не думать, я вытягиваю ногу и кончиками пальцев спихиваю сумку с кровати. Выключаю свет и залезаю под одеяло.
Закрыв глаза, прислушиваюсь к далекому шуму движения на автостраде, пытаясь сосредоточиться только на этих звуках.
Интересно, Форбс ищет меня? А если найдет?
Я вскакиваю с кровати, хватаю тяжелый стул, что стоит у стола, и, подтащив его к двери, ставлю вплотную под дверной ручкой. Нужно было бы спрятать машину за мотелем, а не оставлять у входа на всеобщее обозрение, но сейчас из номера я ни ногой.
Но ведь я так далеко от Бостона. Форбсу и в голову не придет искать меня здесь. Раньше я никогда не покидала Бостон.
От этой мысли мне стало грустно.
Я никогда не покидала Бостон. Ни разу в жизни.
Существовала только в пределах Бостона. А в то же время моя мама вела где-то совершенно иную жизнь, жила без меня.
Я снова забираюсь в постель, щелкаю пультом и включаю телевизор, приковывая взгляд к экрану, чтобы отвлечься от того, что происходит у меня в голове.
В ней нет такого местечка, где я хотела бы сейчас оказаться.
Глава 3
Проснувшись, никак не соображу, где я. В висках стучит, слышу телевизор.
Наконец понимаю, что я в номере мотеля, куда заселилась с вечера.
Воспоминания о событиях минувшего дня нахлынули на меня. Форбс пытался меня изнасиловать. Надругаться. Мама… она жива. Она отказалась от меня. Оставила меня с Оливером.
Сердце и желудок начинают болеть, мучительно.
Я тру глаза, и это большая ошибка.
– Черт!
Я снова вжимаюсь головой в подушку, чтобы заглушить волну боли… и горя. Наконец остается только тупая ноющая боль в груди.
Я больше не делаю попыток пошевелиться, лежу неподвижно, но переполненный мочевой пузырь наконец заставляет меня встать с постели. Сделав свои дела в ванной, рассматриваю себя в зеркало.
Боже, какой кошмар. Глаз заплыл, почернел, налился кровью. Ни пудра, ни маскирующий карандаш не помогут.
Очевидно, всю следующую неделю придется носить солнцезащитные очки.
Я принимаю две таблетки «Адвила», чтобы приглушить резкую боль, и снова забираюсь в постель. Спиной прислонившись к изголовью, щелкаю пультом, переключая каналы. Пытаюсь сосредоточиться на телеэкране, старательно игнорируя шум и вопросы, теснящиеся в моей голове. Не получается.
Я понимаю, что должна решить, как мне быть дальше. Я не могу всю жизнь торчать здесь, в номере мотеля, расположенного у автострады I-90, бог знает где. И в квартиру свою вернуться не могу. Да и в Бостон тоже, если уж на то пошло. Форбс будет меня ждать.
Что же делать?
Я могла бы поехать в Колорадо и найти маму.
Исключено. Она меня бросила. Оставила Оливеру.
Но тебе же неизвестны причины, которыми она руководствовалась. Ты ведь знаешь, какой был Оливер. Страшный человек. А что, если у нее не было выбора и ей пришлось меня оставить?
Я откидываю голову на спинку кровати, бормочу в тишине:
– Проклятье! Нет!
И так продолжается какое-то время. Но какие бы доводы я ни приводила, споря сама с собой, знаю, что мне не будет покоя, пока не выясню, почему она меня бросила. Неизвестность будет мучить меня.
Может быть, найдя мать, я наконец-то пойму, что я за человек. Обрету какую-то точку опоры. Свободное время у меня есть. На занятия ходить не надо, сейчас летние каникулы. За это время я могла бы решить, как мне жить дальше, и, отыскав мать, я, возможно, обрету саму себя.
После смерти Оливера я просто шла тем же путем, по которому он меня направил. Теперь мне представился шанс сойти с того пути и изменить свою жизнь.