Она молчала, продолжая сверлить его своими глазками.
— Все иди уже, дай помыться.
И она ушла с багровыми от гнева ушами.
Не хотел стать детоубийцей…
Ей вспомнилась детская ручка ее друга под завалами сожженного дома.
Ага. Как же.
Роза еще долго размышляла насчет их с рыжим разговором на берегу реки. Там же она умылась впервые за все то время, как покинула родную деревню. Чуть больше двух недель! А казалось, что она уже всю жизнь только и делает, что бродит по бесконечным лесам и болотам с грязными и вонючими разбойниками, которые только и умеют, что убивать…
Ее вновь передернуло, но уже не от внезапного окрика или ледяной воды, а от нахлынувших воспоминаний.
Стрела, торчащая из глаза. Брызги крови. Вопли воинов и рыцарей. Меч, замахивающийся на нее, словно лезвие гильотины. Горящие синим пламенем глаза. Крики и стоны людей, разрываемых на части…
Она встряхнулась, отбрасывая от себя темные мысли. Но ее руки продолжали дрожать.
— Блин блинский, — она сжала их в кулаки так, что костяшки побелели.
На ее руках и коленях появились сине-фиолетовые синяки, которые, знала Роза, еще долго не будут сходить. На ней всегда все долго заживает. Придя на речку, она первым делом смыла с ссадин всю грязь, чтобы никакая зараза не попала внутрь. Благо открытых ран и царапин она смогла избежать.
Тем временем, вынырнув из раздумий, она вышла на поляну, на которой расположился отряд. Большинство лежали под открытым небом на своих плащах — палатки им пришлось оставить после сражения с полковником ввиду скорого побега.
Женщина в платке стояла на коленях, склонившись над лежащим перед ней Мордой, которому в рот была вставлена толстая дощечка. У нее в руках, то появляясь, то исчезая в животе воина, мелькала изогнутая игла с нитью, и каждый раз, когда она делала новое движение, мужчина стонал и сжимал зубы до хруста деревяшки, его ноги и руки метались туда-сюда и, казалось, что, если бы не руки Марфы, держащие его, он бы уже встал и убежал. По лицу бежали капли пота, а в уголках зажмуренных глаз стояли слезы.
Девочке стало даже жалко его, но она тут же опомнилась, взяв себя в руки.
Он был тем, кто убил беззащитных деревенских. Он не заслуживает жалости.
— Принесла воды? Замечательно, — Марфа оторвала на мгновение глаза от лежащего перед ней воина. Ее запястья были полностью в крови, — отфильтруй через несколько тряпок, которые найдешь, и поставь на огонь.
Роза не знала, что значит «отфильтруй», но общий смысл фразы поняла. Она сделала так, как ей сказали, и когда вода закипела, поставила котелок в заранее подготовленную лунку из песка.
Так получилось, что все воины отдыхали и отсыпались, поэтому помощь Марфе, единственному лекарю среди десяти человек, досталась Розе и Клинку.
— А теперь достань из сумки мазь из жилмоирской астры, — Марфа как раз закончила накладывать шов.
— Из чего..?
— Цилиндровая вытянутая деревянная банка с черной мазью с сиреневыми лепестками! Быстрее! — резко проговорила она. Как Роза уже заметила, у нее был достаточно вспыльчивый характер, особенно, когда дело касалось «неучей».
Девочка раскрыла ее мешок, и у нее на мгновение закружилась голова от разнообразия всяких мешочков, кристаллов, разной величины емкостей, деревяшек с узорами, каких-то статуэток и камней.
Слова «цилиндр» она тоже не понимала, поэтому ей пришлось открыть каждую вытянутую банку и смотреть на ее содержание. Подходящая нашлась на шестой раз. Роза сразу же вложила ее в руку Марфы.
— И века не прошло, — проворчала женщина в своей привычной манере.
Лекарь приняла мазь и щедро намазала вдоль вытянутой раны Морды.
— Заживлять она быстрее не будет, но снимет зуд и уменьшит боль. Немного, — пояснила она вроде для воина, но и в то же время, достаточно повысив голос, чтобы и Роза услышала.
Морда аккуратно сел, сморщив нос от боли, посмотрел на нее и перед тем как лечь спать, благодарно кивнул ей, при этом улыбнувшись, и его уродливые шрамы, исполосовавшие все его лицо, изогнулись змеями… Розу передернула от его вида, но Марфа этого будто и не заметила и крикнула:
— Следующий!
Она сняла с торса улегшегося перед ней мужчины замотанные на скорую руку бинты и вновь принялась за изогнутую иглу и нитку…
Так они и работали до самой ночи. Марфа штопала воинов, Роза подавала ей нужные склянки, а Клинк бегал за водой и менял бинты раненым.
Следующие дни, как и прежде, потекли один за другим, сливаясь в один тягучий и монотонный марш.