— А эти кто двое?
— Мои сопровождающие, человек с разрешением может взять двоих с собой.
— Правила изменились, — Мерикот плотоядно улыбнулся уголками губ, сверкнув клыками.
Морской орел встал всего в полуметре напротив Тайлора, старик был почти на полголовы выше его и шире в плечах, и в его глазах он увидел смерть.
— Но, отец! — подал голос блондин, проверявший их разрешение, — то есть, господин инспектор, это же Тайлор Калтенг, живая легенда! Это он со своим отрядом отбил Белую Крепость, вернул захваченную пиринами территорию, убил генерала Томза…
— Мне не нравится это восхищение в твоем голосе, Магнус! — прервал его Мерикот.
— Подождите, выслушайте. Тайлор добровольно отказался от службы, не глупо ли нам возвращать такого грозного противника обратно? Что, если он вернется через год-два, но уже с армией?
— Где гарантии того, что он не шпион?
— Они бы не стали посылать такую крупную и известную пешку. Подумайте, не сделаем ли мы себе хуже, отправив их обратно?
Лицо Мерикота стало еще более холодным и еще более жестким. Он заиграл желваками, раздумывая.
— Хорошо, Магнус, я услышал тебя, и в этот раз послушаю. Но это последний раз, когда ты перебиваешь меня.
Блондин коротко поклонился, и, выпрямляясь, он посмотрел на Тайлора, и уголки его губ чуть дернулись.
Их отвели наверх, в широкий зал с длинным столом. Там уже сидело около полсотни воинов и неспешно поглощали еду, переговариваясь. Когда они вошли, разговоры умолкли и обедающие, как один, поднялись и отдали честь Мерикоту, идущему впереди.
Инспектор уселся во главе стола, рядом с ним — его сын, Магнус, и тройка охранников, судя по всему личных, так как повсюду следовали за Мерикотом. Тайлор, Фешта и Остьен сели рядом с друг другом.
Остьену казалось, что обстановка за столом была напряженной, воины за столом то и дело поглядывали, а охранники не выпускали из рук оружия, но Тайлор, мило беседствующий с Мерикотом о житейских вещах: погоде, резко поднявшейся цене на сталь, новоизбранном короле в одной из стран юга, кажется, этого не замечал.
Остьен вместе с этой девочкой, Фештой, молча поглощали свою еду. Она с самого начала показалась ему подозрительной — ну не может девятилетняя девочка в одиночку сбежать из дома, и пять дней выживать в северном лесу на закате лета. Но когда она притащила на загривке дохлого тетерева — его подозрения еще больше усилились. Городские, насколько он знал, не умели охотиться в лесу, их с детства обучали манерам, этикету и прочей белиберде… Девчонка по его наблюдениям больше походила на деревенскую.
А еще она была необычайно удачлива — нашла и убила такую крупную птицу, пока ни один человек из отряда не нашел даже самой крохотной зверушки во всем лесу. И это осенью, когда чащи переполнены дичью! Поэтому им и пришлось ограбить ту деревушку. От голода.
Остьен нахмурился: он не любил, даже ненавидел подобного рода приказы, когда заставляли убивать беззащитных граждан. Но он понимал всю необходимость их действий. Они могли бы отобрать у них припасы, что означало для деревенских долгую и мучительную смерть от голода зимой, а впоследствии и каннибализм. Так что они даже поступили гуманно.
Гуманно…
Не бывает благородных и благих убийств. Убийство есть отнятие жизни у другого человека. Ничего здесь нет человеческого и милосердного. Они все убийцы, убийцы мирных людей.
Остьен мотнул головой, просыпаясь от дурных мыслей.
Нет, сейчас не время раскаиваться. Придет время, они осядут где-нибудь в глуши, тогда и можно будет порассуждать о своих грехах и замолить их в какой-нибудь церквушке.
После ужина (достаточно плотного, стоит отметить) их заселили в одну маленькую комнатушку с тремя кроватями. Комната располагалась в одной из башен на третьем этаже, так что прыгать с нее было самоубийством. Перед их дверью Мерикот поставил двоих охранников.
Около двух ночи, когда луна выплыла из-за туч, за дверьми раздался глухой хлопок, а через несколько секунд послышался короткий стук в дверь.
Остьен моментально проснулся, поднялся в кровати и посмотрел в сторону Тайлора.
Тот уже проснулся, хотя, судя по его не заспавшемуся лицу в свете луны, не спал вовсе. Выходит, ждал кого-то.
— Ну наконец-то, — произнес он, поднимаясь.
Остьен легонько пихнул девчонку, лежащую на другой кровати. Точнее, хотел пихнуть, потому что она уже поднялась на ноги и вопросительно смотрела то на Тайлора, то на дверь, стук по которой повторился.