— Дорогой! Нет! Пожалуйста, не надо!!! — кричал женский, до боли в груди знакомый голос.
Перед глазами возникла занавеска, темно-бордовая, снизу подшитая золотой нитью в замысловатом узоре. Слева мелькнула чья-то тень.
Вновь раздался женский вскрик, на этот раз нечленораздельный.
А потом — удар.
Женщина кричала и визжала.
Удар.
Удар.
Удар.
Еще один удар, и бутылка не выдержала. Разбилась.
Голос тихо угас. Она больше не кричала, лишь тихо постанывала и всхлипывала.
Удар. Звон бьющегося вдребезги стекла. И осколок от бутылки дорогого вина отлетел на пол, где под столом пряталась Роза. Треугольный, с острейшими краями.
Еще один удар, но не глухой, как прошлые. Мокрый. Ударили по чему-то мягкому.
И наступила тишина.
— Роза? Роза-а, — ее толкнули в плечо.
Девочка вздрогнула, придя в себя. Она все еще находилась в таверне. На столе перед ней стоял нетронутый клюквенный морс
— Ты чего? — Клинк смотрел на нее с опасением, будто бы волнуясь.
— Я?
— Ты вдруг замерла, пялясь в одну сторону, а потом захныкала.
— Я?.. — она вытерла мокрые глаза рукавом, — да просто… привиделось что-то, — сказала она, отворачиваясь от него.
— Что привиделось?
— Э-э… — она задумалась, с удивлением обнаружив лишь глухое эхо на месте воспоминаний, — не помню…
Он протянул ей ее же морс.
— Попей.
Она приняла его, глотнула кислую жидкость. Ее яркий насыщенный вкус быстро привел в чувство. Она оглянулась вокруг. К счастью, на нее, кроме Клинка никто не обратил внимания и Слава Свету! Не хватало еще, чтобы все увидели ее стыдливые слезы. Они же все воины, у них не принято показывать слабость. Засмеют еще…
Двое воинов тем временем переместились в пустое пространство между их столиком и столиком соседей. Морда схватил за шиворот Глеба, его кулак был в два раза шире узкого подбородка мужчины с носом со сливу.
— Сученыш, ты сейчас получишь!.. — и уже размахнулся вторым кулаком, но тут дверь в таверну раскрылась, из-за чего все сразу обернулись, и знакомый голос, заставивший Розу сжать кулаки до побеления костяшек под столом, прорычал:
— А ну прекратили это немедленно!
Тайлор вошел внутрь, благодаря чему воины мгновенно остановились. Из-за его рыка они сами собой вытянулись по струнке, отдав честь.
— Просим прощения, товарищ…
— Тише вы! — прошипел рыжий… точнее нет. Больше он не был рыжим, теперь его волосы окрасились в темный каштан, и Роза даже с такого расстояния почувствовала исходящий от них незнакомый запах, — я больше не подполковник, а вы — не рыцари!
— Да, сэр…
Они расслабились, но в их глазах все еще читалась вина.
Девочка думала, что бывший рыжий сейчас их отчитает, но он отошел в сторону, уступая место зашедшей после него девушке с волосами такого же цвета, что и у него. Миловидное юное личико с интересом разглядывало воинов. На носу была пара стекляшек.
Розе они напомнили донышки бутылок.
…Темно-бордовые занавески…
Девочка зажмурилась, прогоняя нехорошие мысли.
Потом она еще подумает об этом, но не сейчас.
— Это Рината, господа, — представил девушку Тайлор, — Рината, эти два сумасброда, показавшие себя не очень с хорошей стороны, Морда и Глеб. Это Остьен, это Кеган, — Остьен молча кивнул, полуэльф отсалютовал бутылкой, — мальчик со светлыми волосами — Клинк, девочка рядом с ним — Фешта.
— Я постараюсь запомнить всех, — она нежно улыбнулась.
Морда, забывший о своем проступке, подошел к ней, опустился на одно колено, взял ее белоснежную ручку, прикоснулся к ней губами.
— Увидеть такую красавицу — честь для меня, — произнес он, вызвав у девушки смех, подобный журчащему ручейку.
Глеб со вздохом закатил глаза.
— Парни, Ринату не обижать, — обратился Тайлор ко всем, — она под моей личной опекой. Где Марфа?
— Наверху, — отозвался Кеган, — в комнате налево.
Атаман кивнул и повел девушку за собой.
Глава 8
Струны из овечьих кишок
Понадобилось еще пару недель, чтобы добраться до края острова, и день, чтобы дождаться судно, готовое перевезти до соседнего островка, размером как восьмая от всего Натлина. Морское расстояние между двумя островами была в два раза больше, чем между Авглором и Натлином, но в этот раз старушка-судьба была добрее, и погода радовала своим спокойствием.