— Догнать.
И хруст снега под несколькими бегущими в ее сторону пар сапогов позади. Сколько именно он за ней отправил, она сказать не могла — еще не научилась по звуку шагов определять количество людей.
Она сразу поняла, что если сейчас побежит обратно домой, то приведет погоню прямо в их логово, и туда сбежится вся стража города, поэтому она побежала на запад, петляя между улочками, протискиваясь в места, где не пройдет взрослый.
Через несколько кварталов она почувствовало знакомое присутствие.
— Клинк! — негромко позвала она его, — я знаю, что ты здесь!
Он вышел из-под лестницы, на ходу меняя свое обличье из волчьего в человеческое. Оборотень следил за ней с того момента, как она вышла из дома, как и всегда. Но она знала об этом и в этот раз ей удалось оторваться от него, сбив с толку.
— Фешта! Что случилось? Почему ты бежишь?
Он хотел поймать ее, остановить, но она извернулась и побежала дальше, а он за ней.
— Я видела Мерикота, а он меня, — отрывисто говорила она и на его вопрос «Кого?» ответила, — он охотится на нас. Сообщи всем в доме.
Дыхания не хватало, горло на морозе обжигало от ледяного воздуха вперемешку с острыми кристалликами снега.
— А ты? — спросил.
— Они видели меня! — повторила раздраженно, — И преследуют меня. Иди! Встретимся в порту!
Он послушался, обратился в зверя и скрылся из виду. Почти сразу в той стороне, куда он побежал, завизжала женщина: «Волк! Волк в городе!», но Роза этого уже не слышала, она вообще ничего не слышала, кроме гулких ударов сердца в ее ушах и собственного тяжелого дыхания.
Солдаты были взрослыми мужчинами и бегали в два раза быстрее нее, а она была одна и уставала быстрее.
Но она несколько месяцев жила в этом городе и досконально изучила его, а они были тут впервые и были слишком большими, чтобы протиснуться в тех местах, где она могла пробежать, не нагнувшись. К тому же ей помогала скрыться начавшаяся метель, усиливающаяся с каждым ударом ее сердца.
А потом — внезапно — тупик. Между двумя домами находился узкий проход, разделенный на две части высоким забором. В нем была большая дыра. Была. В последний раз, около недели назад, она тут была. Теперь ее тут не было. А Роза слишком поздно увидела новые доски, которыми заделали отверстие. А позади уже появились солдаты…
У нее было около пяти секунд, ну, может быть, шесть.
Ну. Была ни была!
Она, не останавливаясь, с разбегу прыгнула на забор, ухватившись за край, ноги соскользнули по доскам, не найдя опору. Она напрягла руки, как только могла, Господи, милый Свет! Как же она была благодарна тренировкам с Клинком, когда она напрягала руки, чтобы натянуть тетиву лука! А ведь до этого она бы ни за что не смогла бы так. Или это страх так помог ей?
Она подтянулась и перекинула одну ногу через забор, когда ее схватили за другую. Но она была уже готова к этому, поэтому резанула по руке молодого солдата заранее вытащенным лезвием камы. Он вскрикнул, и его пальцы разжались.
Повезло… повезло, что этот олух не носил варежки или другой какой-нибудь защиты на руках.
А она перепрыгнула через забор и уже неслась по другой улице.
Ночь обещала быть веселой…
Тайлор сидел внизу и вместе со всеми играл в кости. На этот раз даже Рината не постеснялась и вышла из комнаты. Естественно, вместе с Марфой.
И тут дверь, ведущая на улицу, распахнулась, впуская внутрь холодный вихрь со снегом.
Морда, сидящий ближе всех к двери, заругался:
— Твою мать, Клинк! Аккуратно двери надо открывать! Руками, а не ногами! Ну и кто теперь снег будет убирать, а?
Клинк, на лице которого все еще была светлая шерсть из-за скорой смены ипостаси закричал, не слушая его:
— Мерикот в городе!
Едва услышав это имя, Тайлор вскочил.
— Собираемся! Живо! Берем только все самое необходимое!
Воины без лишних вопросов поднялись вслед за ним и разбежались по комнатам. Только Рината медлила, но Марфа утянула ее за собой в их комнату.
— А Фешта где? — спросил он у Клинка.
— Она в городе, за ней погоня, отвлекает солдат на себя.
— Она что?!
— Она сама сказала…
— Ладно, — прервал он мальчика, — иди собирайся!
Не прошло и пяти минут, как они уже бежали в сторону порта, загрузившись сумками с припасами.
— Мы что, поплывем на корабле? — Ринате сразу стало плохо от одного воспоминания о морской болезни.
— Да, — коротко ответил рыжий.
— Это самоубийство — воскликнула Марфа, — плыть по северному морю в самый разгар зимы! Мы не сможем согреться и добыть еды, не говоря о том, что со дна моря в это время вся нечисть поднимается наверх.