А потом веревка в ее руках натянулась, и она поняла, что сейчас сама упадет за борт.
Остьен появился сразу же. Выхватил веревку, обмотал ее вокруг своих рук и уперся ногами в перила. Подошли и другие воины, взялись за веревку, не давая ей выскользнуть.
В первые секунды во мраке ему ничего не было видно. Пузырьки вокруг, образовавшиеся после его падения, поднимаясь, защекотали ему кожу и нос. Тайлор, пока падал, успел образовать вокруг своей головы воздушный карман. Никудышная защита. Но хотя бы даст ему возможность дышать под водой.
Он чувствовал, что был не один. Рыжий вертелся в воде, неуклюже и медленно, и пытался угадать, с какой стороны нападет тварь, даже мечом размахивал.
А они кружили вокруг него, проворно и изящно, дразнили, касаясь то плеча, то ноги. Залезали под одежду своими ледяными руками и, хохоча, уворачивались от удара меча. Он слышал их смех сквозь толщу воды. Но убивать его не собирались, иначе он был бы уже разорван в клочья, едва попав в воду. Хотят поиграть с едой?
— То одолел нашу магию, человек, — перед ним, на расстоянии едва ли мизинца, возникло лицо Марины.
Точнее, нет. Не Марины. Мемозина лишь приняла ее облик, но в этот раз он остался в своем сознании.
— Кто вы? — спросил он, особо не надеясь на ответ.
И тут же хлестанул рукой по другой мемозине, укусившей его ухо. Та, звонко смеясь, отпрянула.
— Мы? Мы портовые шлюхи, которых моряки выбросили в море. Мы похищенные девушки, с которыми развлекались, а потом выкинули, как использованную вещь. Мы умершие в пути, но не похороненные должным образом, мы…
— Я понял.
Мемозина склонила голову, изучая его. Марина, когда была жива, делала точно также.
— Ты исключительный человек. Я давно не видела людей, способных не подчиняться нам, — она положила ему ладошку — теплую и мягкую, в точности как была у его жены. Он не стал убирать ее, — умный. И храбрый. Но с разбитым сердцем, — она коснулась места, где под кожей билось его сердце.
Она посмотрела на него своими глазами цвета теплого, как после костра, пепла.
— Оставайся с нами, воин. Мужчины тоже встречаются среди нас.
Он посмотрел в ее глаза.
И увидел там тьму.
— Нет.
Мемозина не обиделась, даже не разочаровалась. Лишь отплыла от него.
— Мы не будем убивать ни тебя, ни кого-либо из твоих людей. Сообщим о вас и другим племенам, они не задержат вас и не будут нападать. Этой ночью вы устроили нам настоящий пир, который мы не видели уже десять зим. Телами этих солдат мы сможем питаться еще столько же.
— Это… мило с вашей стороны.
— Но это не значит, что природа будет милосердна с вами.
Она махнула рукой и Клинк появился рядом с ним. Тайлор подхватил его за бок и ощутил, что мальчик дышит.
— Ты напоминаешь моего мужа. Он тоже был рыжим, — внезапно сказала мемозина в облике Марины, — мы путешествовали по миру в поисках лучшей жизни, когда на нас напали пираты. Его убили… а меня…
Ее лицо исказило гневом, но потом вновь стало прежним.
— …А я оказалась здесь.
Она подплыла к нему, пальчики коснулись его лица и, подавшись вперед, она чмокнула его в подбородок.
— Пусть удача будет на твоей стороне, рыжий.
Он лишь кивнул.
Мемозина слабо улыбнулась и, вильнув хвостом, ушла на глубину. Ее сестры уплыли вслед за ней.
А барьер, до этого разделяющий воду и сушу, исчез, и его с рывком потянули наверх.
Тайлор находился под водой более пяти минут. Ни один живой человек не может столько обходиться без воздуха. Так думала Роза.
— Тайлор — необычный человек. Он маг и научился управлять воздухом по книгам. Он дается ему легче всех остальных разделов магии. Перед падением он должен был создать вокруг себя резерв воздуха, — ответила Рината.
— А Клинк?
— Н-не знаю…
И вот веревка, до этого туго натянутая между водой и воинами, поддалась.
Они резко, словно бы что-то, что удерживало Тайлора там, резко пропало, вытащили его из воды, и Роза с облегчением увидела у него под левой рукой мальчика со светлыми волосами. Воины общими усилиями подняли их на борт. Тайлор перепрыгнул через перила и опустился на одно колен, бережно положив мальчика на палубу, которого, впрочем, тут же подхватила Фешта.
Губы Клинка побелели, тело бил озноб и изо рта плескалась вода.
Но он был жив.
Он жив!
— Ненадолго, если срочно не согреть его, — рядом возникла Марфа.