Она сказала это вслух?
— Фешта, тащи его в трюм. У меня там сумка со всеми лекарствами. Дай ему парочку и согрей его. Давай, как я тебя учила.
Фешта кивнула. Подхватила мальчика под руку и вбежала в трюм, пока взрослые остались наверху воевать с природой.
— Расскажешь, как ты уцелел от лап мемозин? — спросил его Морда с энтузиазмом.
— Расскажу, — не стал отнекиваться Тайлор, — обязательно. Но потом. Сейчас нам нужно бороться с природой.
Глава 11
Добрый старик
Старик Герыч был человеком добрым.
И сумки помогал дотащить, и бедняку подать медный, и девушке помочь с ее бедой.
Бедняжка рыдала навзрыд, когда он нашел ее в лесу недалеко от города. Сидела одна одинешенька под сосной на морозе.
Бедняжка!
Парень ее, видите ли, бросил. Красивый был, благородный. Подарки ей дорогие дарил, но вот беда: увела его другая баба. Блондинка длинноногая. Девушка как увидела их вдвоем в постели, сразу все поняла и убежала куда глаза глядят, а там и старика встретила.
Герыч спокойно выслушал ее, успокоил как мог. А потом пригласил к себе домой, потому как идти бедняжке было некуда — ее родной дом сгорел, и жила она у своего жениха.
Он ее накормил, спать уложил, так она и уснула.
Герыч был добрым человеком.
Но ведь она окоченела совсем, надо же согреть бедняжку!
Вот он ее и согрел. Приласкал.
Она почему-то кричала и пинала его, но это не волновало Герыча — мало ли, что ей, дурехе, в голову взбрело? Он же ей не желал ничего плохого.
Герыч же человек добрый.
На следующий день его почему-то схватила стража.
«Почему?» — кричал он, пока его тащили по улице. «Что я вам сделал, изверги?!»
Потом он увидел заплаканную девушку за одним из стражников. Его лицо тут же сделалось радостным, он понял, что вот оно, его спасение.
«Девочка! Душенька! Скажи этим негодяем, что я ничегошеньки дурного не делал! Это какая то ошибка!»
Девушка лишь отвернулась, закрывая вновь полившиеся слезы ладошками.
Герыч так и не понял, почему его посадили в камеру. И на первый месяц не понял, и на второй, и на четвертый…
А зимой ему удалось сбежать.
В кармане ему повезло сохранить напильничек, которым и пилил потихоньку решетку на окошке.
Три дня он скитался по городу, скрываясь от стражи, пока не нашел тихое местечко.
Трюм стоящего в порту корабля был идеальным укрытием. И закрытая от ветра и снега пространство и даже еда!
Еды было здесь много: на целую дюжину ртов, не меньше.
И он поначалу объедался этим сокровищем, потом решил чуть сбавить обороты.
Так он и жил припеваючи, но однажды сверху донеслись быстрые шаги и голоса людей, и он почувствовал, как корабль трогается с места.
Герыч затаился в углу трюма, в самом темном месте, за бочкой. Так и просидел большую часть ночи, слушая как усиливается метель, крики и ругань людей сверху, раскаты грома…
Вниз спустилась женщина в платке. Среднего роста, но какая стать! В ее выпрямленных плечах он почувствовал столько силы воли, сколько не чувствовал в тех стражах, избивавших его в камере.
Вот бы и ее согреть.
Она явно торопилась. Лишь положила что-то на пол и, не заметив его, быстрыми шагами поднялась по лестнице обратно наружу.
Старик Герыч внимательно оглядел оставленный ею мешок и его содержимое, и ему вдруг расхотелось ее согревать. Вместо этого захотелось вставить в нее что-нибудь острое и, желательно, в область сердца.
Ведьма! Проклятая ведьма!
А потом люк вновь открылся, Герыч вновь спрятался за бочкой. Вниз, кряхтя, спустилась маленькая фигурка, придерживающая мальчика.
Маленькая девочка!
***
Трюм был холодный, сырой, пропахший рыбой и ещё чем-то гнилым и несвежим. Фешта этот запах старалась игнорировать.
Она спустилась по лестнице, с трудом разбирая ступеньки в кромешной тьме. В потолке были небольшие щели, но из-за вновь усилившейся метели, свет практически не проникал внутрь. Роза ориентировалась только по осязанию.
Клинка она положила на лежанку у стены. Мальчик дрожал у нее на руках, пока она тащила его, перекинув его руку через плечо. Пару раз она едва ли не потеряла равновесие и не свалилась вместе с ним. Лодку беспрестанно мотало из стороны в сторону, из-за чего ей приходилось прикладывать в двое больше сил.
Она нащупала в другом конце трюма мешок Марфы, выудила из его бокового кармана полый стеклянный полукруг. Побарабанила по нему определенный ритм, которому ее научила Марфа, и внутри зажегся неподвижный огонек, который окрасил весь трюм в бледно-голубой цвет. Так рыться в сумке стало гораздо легче.