В назначенную роковую субботу м-р Мак-Кинли проснулся в отличном настроении. Напевая, он готовит себе завтрак, напевая, бреется, напевая, к недоумению соседей-пассажиров, едет в автобусе на службу, напевая, работает у себя в бюро. Он весь в предчувствии назначенных на этот день скромных радостей наступающего уик-энда.
До окончания занятий ему остается лишь снести шефу неотложные бумаги на подпись… Поглядывая на часы, он отправляется к нему в приемную и застает там вопиющий беспорядок, за который кто-то заплатит потерей места. Секретарши нет, неисправный диктофон оказывается включенным. М-р Мак-Кинли невольно становится свидетелем происходящего у шефа сверхсекретного разговора.
Шеф (раздраженно). Простите, я так и не понял ни черта из вашей болтовни. По характеру вашей заявки вам нужно в военное министерство. Но у вас нет ничего на руках… вдобавок, по выяснении дела, вы еще, оказывается, энтомолог! Чего вы хотите?.. Объяснитесь ясней и покороче…
Изобретатель. О’кей, я повторю, босс!.. Мои трехмесячные раздумья о современной войне привели меня, знаете, к довольно безотрадным выводам. Как это ни дико звучит, но именно война в наши дни оказалась наиболее запущенной областью человеческой деятельности. Несмотря на все новинки более емкого, чем когда-либо, истребления, война вырождается на наших глазах, приходит к собственному бесславному отрицанию, из бизнеса превращается в нонсенс. Судите сами, босс, классическая война имела целью утоление назревших эгоистических, в национальном масштабе, вожделений за счет непроворного соседа, то есть по возможности дешевое и эффективное ограбление слабейшего… но, прошу внимания, ведь современная-то термоядерная бойня в положение ограбляемого неминуемо ставит самого победителя, хо-хо! если бы даже такой объявился вдруг в силу непредвиденных капризов Провиденья!.. вы следите за развитием моей мысли? В самом деле, в то время как всякая полнометражная, как она мыслилась дедам, война предполагала в качестве приза аннексии и контрибуции, то, с вашего позволения, кто именно оплатит вам расходы нынешней войны, босс, когда в результате ее противник начисто исчезнет с лица земли, а его надежно опустошенная, вдобавок зараженная территория станет на много лет адской радиопоражающей ловушкой? Черт возьми, да вам не достанется даже труп врага, чтобы утолить на нем воинский экстаз и раздражение! Напротив, собственные налогоплательщики учинят вам крупные уличные неприятности, тогда как избавленная от житейских хлопот жертва ваша будет безнаказанно потешаться над вами оттуда, ха-ха… если только допустить загробное существование!
Шеф (начиная вслушиваться). Довольно свежие мысли!.. Так в чем же, собственно, ваша идея?
Изобретатель. Я имею в виду, босс, что нынешняя высокопроизводительная атомно-водородная война при всей своей мнимой свирепости крайне, я бы даже сказал — непозволительно гуманна… и прежде всего бессмысленна! Вы нажали кнопку — нет столицы противника, а ее население даже без особых болевых ощущений, потому что этак в девятнадцатую секунды, окажется на километровой высоте в виде розоватого вулканического облачка. Однако единовременно с вами нажмет кнопку и ваш компаньон по развлечению… И вот вы сами также плывете по небу в состоянии этакого газообразного пепелка, хе-хе!.. и даже не успев занести в дневничок свои попутные переживания. Кстати, вы слышали смешной анекдот про двух чудаков, которые со скуки съели по жабе за скромное взаимное вознаграждение, сколько помнится, в полсотни монет? Так вот, к концу года ожидается выпуск так называемых пакетных бомб, в один прием смывающих целые материки… но ведь это же коммерция безумия, босс!
Его собеседник угрожающе шевелится, переставляя предметы на столе.
Шеф. Э-э, позвольте-ка, как вас там… вы это, кажется, насчет так называемого разоружения?
Изобретатель. Наоборот, мистер Гровс! Если бы оно случилось, у вас-то еще хватило бы на первое время хлебных крошек в кармане — перебиться, а мне первому и сразу придется с голоду подыхать. Так вот, слушайте-ка меня поприлежней наконец, пока я не сбежал к вашему конкуренту…
Фу, жара какая!
Действительно, воздух почти раскален, как это бывает там накануне осени. Напрасно жужжат вентиляторы. Чрезвычайно своеобразной и лютой наружности изобретатель составляет себе из напитков на столике загадочную смесь, смотрит на просвет, сознательно терзая разбуженную любознательность шефа, потом пьет, созерцая в окне плывучий, из-за полуденной дымки, вид этих застылых стоэтажных кристаллов. У изобретателя хватает нахальства расстегнуть ворот рубашки, — тогда становится видна его грудь, заросшая черным волосом, как, верно, и все остальное тело.