– Допустим. А представь себе, что ты отплыл с грузом из индийского порта и прямиком, по морям попал в порт назначения без каких-либо границ и таможенных барьеров. Пожалуй, только морские пираты смогут помешать доставить товар без потерь, и то для хорошо вооружённого судна и эта опасность близка к нулю.
– Но ведь это невозможно!– воскликнул Роман.
– Отчего? Ведь уже доподлинно известно, что земля круглая, а моря все связаны друг с другом. Так что, если всё время плыть в сторону Индии, то когда-нибудь и доплывёшь.
– В том-то и дело, что не доплывёшь, ибо этому препятствует большой материк.
– Стало быть, надо его обогнуть.
– Представляю, какой это будет долгий и опасный путь.
– Насчёт долгого согласен. Но вот опасный – не думаю. Во всяком случае, не опаснее сухопутного. Мне кажется, очень скоро будет открыт этот морской путь в Индию.
– И кто же, по-твоему, это сделает?
– Португальцы, – уверенно произнёс Соломон. – На юге своей страны, в городе Сагрише они открыли школу навигации, где готовят шкиперов для дальних походов. Если Португалия откроет морской путь в Индию и завладеет монополией в торговле с Востоком, это приведёт к неминуемому упадку Венеции.
– Венеция придёт в упадок? – изумился Роман. – Скорее мир перевернётся, чем это произойдёт. Ты видел наш порт? Здесь происходит основной товарооборот в Средиземноморье.
– Любое благополучие может легко расстроиться за очень короткий промежуток времени. Ведь всё на этом свете имеет начало и конец, – философски заключил Соломон. – Если товарооборот в этом городе по какой-либо причине прекратится, то золотые резервы неизбежно иссякнут, и тогда с процветанием Венеции будет покончено. Вспомни, что погубило Великий Рим? Богатые патриции и их жёны настолько увлеклись приобретением заморского шёлка, что извели на него всё золото. Дошло до того, что стало нечем платить легионерам, и тогда варвары смогли легко покорить Рим. А ведь римские когорты на протяжение многих столетий считались самыми сильными в мире: покуда щедро оплачивались из богатой казны.
– У тебя отличные исторические познания, – удивился Роман.
– Не забывай, мой друг, что я в своё время обучался в императорской гвардейской школе, и мы были просто обязаны посещать константинопольскую библиотеку. Помнишь, какие там были ценнейшие книги по истории, астрономии, философии и даже медицине?
– Как не помнить? В библиотеке были собраны сокровища человеческой мудрости. Боюсь, что всё это богатство безвозвратно уничтожено османами во время варварского разграбления города, – с болью в голосе сказал Роман.
– Ладно, хватит ворошить былое. Всё это стало достоянием истории. Теперь у города новые хозяева.
Друзья грустно помолчали некоторое время.
– Где же твои сыновья? – решил поменять тему разговора Соломон. – Расскажи нам про них. Насколько мне известно, их у тебя трое.
– Да, у меня три сына, – сразу же оживился Роман. – Старший родился через шесть месяцев после нашего прибытия в Венецию. Я назвал его Константином в память об императоре. Лучия зовёт его просто – Коко. Когда родился второй сын, он был наречён именем Энрико в честь погибшего на войне брата Лучии, – сам понимаешь, опять получился Коко. Так, что у нас в доме сразу два Коко: старший и младший. А третьего сына я назвал именем моего покойного отца – Тиридатом. Это очень старинное имя, дошедшее до нас из античной эпохи.
– Ну, а зовёте вы его ласково Тоди, – догадался Соломон.
– Совершенно верно, – обрадовался Роман. – Сейчас два старших брата отсутствуют в городе. Старший Коко находится в Амстердаме. Там у меня ювелирная мастерская. А средний учится в университете Болоньи. Так, что с нами остался только Тоди. А вот, кстати, и он вернулся с прогулки.
В обеденный зал в сопровождении своей няни весело вбежал темноволосый мальчуган лет пяти и сразу же прыгнул в объятия матери. Лучия радостно подхватила его и стала нежно целовать. Все умилённо смотрели на эту счастливую встречу.
– Тоди, – беспокойно сказал Роман, – иди ко мне. Ты же такой тяжёлый. Не заставляй мать тебя подымать. Лучия, ты поступаешь очень опрометчиво, беря его на руки.
Лучия опустила малыша, и тот послушно перебежал к отцу.
– Вот так то лучше, – довольно сказал Роман, обнимая своего младшего сына.
Соломон и Ирина излучали радость, любуясь славным ребёнком, однако не смели вслух выразить свои чувства. Среди жителей Средиземноморья было не принято выражать восхищение чужими детьми, ибо это считалось дурной приметой, способной навести порчу.