Казалось, кто-то пронюхал о ее намерениях, потому что хихикающая внизу под лестницей служанка Мари осмелилась предложить подходящих невест для их хозяина: великовозрастных сестер Гие – лучше Анетту, которая не то чтобы уродлива, просто очень некрасива: или беззубую племянницу барона Отарда: или, прости Господи, ту язвительную интриганку Жанетт Клюзо, дочь бондаря из Шартро-сюр-Шаранта, которой очень хотелось занять в доме место горничной, до того как Тереза не поняла ее намерений и не прогнала ее половой щеткой.
– Все они зарятся только на его богатство, – презрительно подумала Тереза. – И теперь, когда у него снова есть деньги, они вдруг воспылали к нему высокими чувствами.
– Ах, и вы здесь, Тереза!
Девушка быстро обернулась, но это была не фрау Штольц, пришедшая бранить ее на своем грубом прусском языке за пренебрежение своими обязанностями.
Это был сам появившийся из сада месье Симон, который, увидев Терезу, подмигнул ей.
– Ожидаете карету на всякий случай?
– О нет, месье!
Тереза схватила метлу, прислоненную к двери.
– Я здесь подметаю, – и стала энергично мести каменную дорожку.
Краем глаза она наблюдала, как Симон подошел к скамейке и сел, вытянув длинные ноги. Он, казалось, забыл о ней. Она знала, что должна сохранять терпение и что он в конце концов будет видеть только ее, но все же ее руки горели от желания разломать эту самую метлу об его ничего не подозревающую голову.
– Тереза!
Она остановилась, подняв голову и повернув шею, и увидела фрау Штольц, смотрящую на нее из окна второго этажа.
– Да, мадам?
– Мне кажется, у одной из собак влажный коврик. Немедленно зайди сюда и вынеси его!
– Да, мадам!
Черт, черт, черт! Как она могла это упустить!
– Едут! – вдруг воскликнул Симон, вставая со скамейки.
Тереза быстро повернулась, чтобы увидеть их.
Да! Это были они. Пыльный экипаж, нагруженный сундуками и коробками, ехал по залитой солнцем аллее. Двое верховых сопровождали его, замедляя бег лошадей, в то время как Симон торопился им навстречу. Тереза оставила свою метлу и, забыв обо всем, наблюдала, как останавливается вырвавшаяся вперед лошадь и как сидевшая в седле девушка, спрыгнув вниз, обнимает Симона. Огненно-рыжие волосы, освобожденные из-под высокой шляпы, рассыпались по ее плечам, и Тереза успокоилась. Это всего лишь мадемуазель Ровена, сестра месье Симона.
Тереза была принята на работу едва ли не за неделю до того, как мадемуазель де Бернар, ее кузина и тетя отправились в Париж, но она сразу решила за это время, что любит свою молодую хозяйку. И в этом не было ничего удивительного. Мадемуазель де Бернар говорила то, что думала, поступала по справедливости, и, хотя смерть кузена Феликса опечалила ее, в Ровене была какая-то сила, которая поразила отзывчивую струну в сердце горничной.
– Она выглядит очень усталой, – подумала Тереза, – и тем не менее прекрасна.
Ровена была в светло-синей амазонке, прекрасно сидевшей на ее тонкой фигуре и необыкновенно шедшей к цвету ее волос, которые, казалось, излучали золотой свет. Тереза глубоко вздохнула, ее юное сердце наполнилось романтической тоской. О, как чудесно выглядеть такой тонкой, изящной и очаровательно-растрепанной после долгого путешествия верхом!
– Добро пожаловать обратно в Шартро, майор Йорк, – услышала она слова Симона, дружески протягивающего руку спешившемуся с другой лошади мужчине.
– Квин, – уточнил он. – Мы теперь родственники благодаря браку вашей кузины и моего брата, – продолжил он на превосходном французском.
У Терезы перехватило дыхание – настолько понравился ей этот мужчина. Он был высокого роста, на целую голову выше Симона и также очень мужественным.
– Комната Джейми готова? – спросила Ровена, обращаясь к своему брату.
– Несколько дней назад. И скоро должен быть доктор, – голос Симона смягчился. – Как он, Ровена?
– Боюсь, что не очень хорошо.
На мгновение глаза Ровены де Бернар печально остановились на лице майора Йорка, и Тереза, заинтересовавшись, подняла голову.
Но англичанин, даже не взглянул на Ровену, а вместо этого стал снимать перчатки и пошел, разговаривал с Симоном, а мадемуазель де Бернар отвернулась, как будто его не существовало.
Арманд вышел из конюшни и взял лошадь под уздцы. Майор Йорк, прихрамывая, шел впереди, чтобы открыть дверь, и Тереза бросила взгляд на лицо Жюстины, бледное и искаженное. Мадам Карно находилась рядом с дочерью, а напротив сидела горничная, молодая, хорошенькая и пухленькая. Брови Терезы поползли вверх от неожиданного появления возможной соперницы. Затем мужчины все вместе вынесли из экипажа мужа Жюстины. Когда Тереза увидела его запавшие щеки и смертельно бледное лицо, она невольно схватилась за рот.
– Какая комната, Тереза?
Ровена де Бернар поднималась по ступенькам, приподнимая юбки руками в перчатках.
– Свадебные покои во Вдовьем доме, – быстро сказала Тереза. – Я пойду вперед и открою двери.
Под свадебными покоями подразумевались комнаты отдыха Вдовьего дома. Они были не такими элегантными, как в Большом доме, стоявшем через газон, хотя недостаток внешней пышности был решен в пользу очаровательного уюта. Джулиана де Бернар была последней, кто перестраивал дом, она предпочитала жить просто и потому здесь было совсем немного мебели, меньше, чем обычно принято для комфорта. Деревянные полы прикрывало несколько простых ковров, стены были без фризов и украшений, но с гравюрами и акварелями: несколько красивых кафельных печей обогревало комнату.
Это был прелестный, уютный и теплый дом, совершенно без претензий. Его большие окна выходили в сад, а дальше открывались лесные просторы, радовавшие глаз солнечным светом и зеленью. Самая большая кровать в брачных покоях Синей комнаты была покрыта темно-синим покрывалом, такого же цвета были бархатные занавеси на окнах и полог кровати. Джейми перенесли сюда и уложили. Глядя на него, никто не мог бы с уверенностью сказать, что он еще жив. Его лицо казалось совершенно серым, а дыхание почти незаметным. Кровавая слюна скопилась в уголках его рта. Жюстина Йорк мягкими спокойными движениями вытирала ее влажным носовым платком.
– Горячей воды, Тереза, – приказала сопровождавшая Жюстину фрау Штольц, проявляя свою обычную деловитую озабоченность. – Мы оботрем его перед тем, как придет доктор.
Переступив порог, Тереза почти столкнулась с Мари, пухленькой служанкой с нижнего этажа, которая поднималась по лестнице с дополнительными подушками и пледами.
– Дай это мне, – велела Тереза. – Фрау Штольц требует горячей воды. Живее!
Повернувшись с занятыми руками, Тереза неуклюже взялась за дверную ручку. В этот же самый момент дверь распахнулась изнутри, и Терезе пришлось быстро посторониться, чтобы пропустить выбежавшую мадемуазель де Бернар. Она не заметила Терезу, так как на лестничной площадке не было окон и царил полумрак.
– О Господи! – услышала Тереза ее шепот. – Я не могу выносить этого больше!
Приподняв юбки, Ровена побежала вниз по ступенькам, оставив позади себя пораженную девушку. Как много боли было в этих словах, какое страдание отражалось на этом прекрасном лице! Тереза быстро открыла дверь, приготовившись к самому худшему. Но лицо Джейми Йорка оставалось прежним. Его жена и теща хлопотали над ним, тихо разговаривая и держа его за руки. Нахмурившись, Тереза окинула комнату быстрым взглядом. Фрау Штольц была чем-то занята у накрытого стола, месье Симон беспокойно ходил перед окном, и офицер в грязных сапогах и в мундире темно-желтого цвета стоял у изголовья кровати. Тереза задрожала, уловив выражение его лица. Может статься, он сказал что-то недоброе мадемуазель Ровене?
– Тереза!
Она вздрогнула.
– Да, мадам?
– Вынеси это отсюда. Где вода? И полотенца? – фрау Штольц взглянула на Жюстину. – Жюсси, боюсь, вам надо немного подвинуться. Я хочу повернуть его. Так, так, либхен, не плачь. Мы сделаем ему лучше, я обещаю.