— Он раньше никогда не приходил ко мне.
— А теперь придет.
— Это потому что мамочка умерла, да?
Не ручаясь, что ей удастся ответить на этот вопрос, Лесли поспешила поскорее выйти из комнаты. Не смотря на свою полную зависимость от взрослых, дети необычайно прямолинейны в оценке обстоятельств, и это его замечание застало ее врасплох.
Утерев катившиеся по щекам слезы, она вошла в гостиную.
— Пойди сейчас к Бобби и пожелай ему спокойной ночи.
— Я никогда раньше не делал этого, — ответил Тод, почти в точности повторяя слова сына. — Я не знаю, что ему сказать.
— Ничего, это придет со временем. Просто поцелуй его, пожелай спокойной ночи и скажи, что ты очень рад тому, что он снова дома.
Стремительно летели дни, сменяя один другой, и отпуск Лесли вдруг как-то незаметно подошел к концу. Бобби, казалось, считал само собой разумеющимся, что тетя останется с ним вместо мамы, и Лесли начинала задумываться о том, как он отреагирует на ее отъезд. Но ни один ребенок, пусть даже самый дорогой и любимый не мог заставить ее пренебречь своими обязательствами, и поэтому она предупредила Тода о том, что скоро ей придется уехать обратно в Лондон.
— А ты не можешь устроиться в какую-нибудь из местных больниц?
— Нет, — тут же возразила Лесли. — Но в любом случае, это ни к чему. Ты должен найти экономку. Не можешь же ты оставлять Бобби на целый день одного.
— В понедельник начинаются занятия в школе. Там он будет обедать, а потом сможет оставаться в игровой комнате, откуда я и буду забирать его в шесть часов.
— А как же каникулы?
— До каникул еще дожить надо. Но когда придет время, я позабочусь и об этом тоже.
— А как же вечера?
— А что в них такого особенного? Я вовсе не собираюсь каждый вечер нянчиться с ним, если ты хочешь спросить меня именно об этом! И ты не имеешь права упрекать меня за это — вон, сама-то, небось, в стороне норовишь остаться.
— Я просто рассуждаю логически, — ответила Лесли. — Я и прежде ни на что не намекала, и сейчас не собираюсь искать скрытый смысл в чем бы то ни было. В данный момент ты считаешь, что мое пребывание здесь разом решит все проблемы, но это далеко не так.
— Тебе хорошо об этом говорить, — усмехнулся Тод. — Это как будто оправдывает твое стремление облегчить себе жизнь. — Он направился к двери. — Я сейчас пойду и пожелаю малышу спокойной ночи, а потом выйду и куплю что-нибудь выпить. Ты не дожидайся меня, ложись спать.
Позднее тем же вечером, уже лежа в постели, Лесли думала о том, что Тод в какой-то мере прав: она действительно хочет облегчить себе жизнь, собираясь вернуться обратно в Лондон. Вполне возможно, что в первое время, повинуясь благому порыву, Тод и в самом деле начнет проявлять неподдельную заботу о сыне, но вряд ли его хватит надолго. И что тогда? На этот случай возможное будущее Бобби представлялось ей яснее ясного: постепенная деградация некогда ухоженного домашнего мальчика до уровня запущенного уличного оболтуса. Лесли взбила подушку и вздохнула. Делать нечего, придется все-таки наверное согласиться с предложением Тода. По крайней мере, работая в Ливерпуле, у нее появится возможность самой присматривать за Бобби и выполнить тем самым обещание, данное Жанет.
Лесли чувствовала, как ее начинает медленно одолевать беспокойный сон, когда внезапный шум заставил ее снова проснуться. Вздрогнув, она села в кровати и прислушалась. В прихожей послышались тяжелые шаги Тода, а затем стало слышно, как он поднимается по лестнице. Сначала он хлопнул дверью в ванной, и через некоторое время снова раздался грохот — пробираясь к себе в спальню Тод налетел на попавшийся у него на пути стул.
Из комнаты Бобби послышался тихий плач, и Лесли тут же вскочила с кровати, накидывая на себя халат. После аварии мальчика мучили ночные кошмары, и он в ужасе просыпался от малейшего шума. Распахнув дверь своей комнаты, Лесли поспешила в детскую. Тод был уже там, его лицо побагровело от злости.
— Перестань скулить! — орал он. — Что ты ревешь?
— Ты меня разбудил, — плакал Бобби.
— Ну так снова ложись спать. Я не собираюсь тайком вползать в собственный дом, только потому, что, видите ли, ты изволишь спать! — от этого крика Бобби заплакал еще громче, и тогда, выругавшись, Тод бросился к его кровати.
Краем глаза Бобби увидел Лесли, и тогда он попытался выбраться из постели, но Тод грубо толкнул его.
— Сиди здесь, когда с тобой разговаривает отец! Я заставлю тебя слушаться!
— Я хочу к тете Лесли! — плакал Боби. — Я к тебе не хочу!
Тод ударил сына по губам.
— Ты как с отцом разговариваешь?! Мне следовало бы самому догадаться, что твоя тетка постарается настроить тебя против меня.
— Уходи! — хныкал Бобби.
Тод занес руку для новой пощечины, и тогда, не в силах сдержаться, Лесли бросилась к нему через всю комнату.
— Не смей бить ребенка! — выкрикнула она.
— Со своим сыном я буду делать все, что захочу! — Тод грубо схватил ее за плечи, и развернув, начал толкать к двери. — Я его отец и не позволю тебе учить его ненавидеть собственного отца.
— Мне нет нужды учить его этому. Он сам все прекрасно видит! — вырвавшись, она опять повернулась лицом к нему. — И не удивительно, что он боится тебя! Только вспомни, что случилось, когда ты напился в последний раз! Ты убил Жанет и…
— Заткнись! — заорал Тод. — Ты не смеешь так со мной говорить. Возможно, ты умнее и образованнее своей сестры, но зато в тебе нет даже четвертой части той любви и доброты, на которые была способна она.
— Очень жаль только, что ты не ценил этого при ее жизни! — крикнула ему в ответ Лесли. — Самую большую ошибку в своей жизни она сделала, когда вышла за тебя замуж.
— Потому что не стала больше нянчиться с тобой. Конечно, маленькая сестричка осталась без присмотра. И всегда завидовала чужому счастью, потому что ее никто не любил. — Он снова схватил ее за плечи. — Я! Я буду любить тебя, если тебе этого так хочется!
Он крепко прижался к ней губами, но тут, изо всех сил толкнув его и вырвавшись, Лесли бросилась к двери.
— Тетя! — завизжал Бобби. — Не бросай меня!
Лесли остановилась в нерешительности. Еще какое-то мгновение жалость боролась со страхом; но затем она снова вернулась к детской кроватке. Летели неуловимые секунды, а стоявшие над ребенком мужчина и женщина продолжали в упор смотреть друг на друга, и вот безумные светло-голубые глаза с покрасневшими веками отвели свой взгляд, и Тод, тяжело опустившись на кровать, обхватил голову руками.
— Ну, давай! — забормотал он. — Скажи это. Говори.
Лесли тронула Бобби за плечо.
— Беги в мою комнату, дорогой. Я скоро приду к тебе.
Мальчик с готовностью послушался, и лишь после того как за ним закрылась дверь детской, Лесли заговорила снова.
— Еще раньше сегодня вечером я уже было приняла решение перевестись на работу в Ливерпуль, чтобы оставаться здесь на выходные и заходить иногда среди недели. Но теперь об этом не может быть и речи. Надеюсь, мне не стоит объяснять, почему.
— Я никогда… этого больше никогда не повторится.
— Потому что я не дам тебе больше такой возможности. Утром я уезжаю. Бобби я забираю с собой.
— Я не отдам его тебе.
— Только попробуй остановить меня. — Охвативший ее гнев оказался сильнее страха. — После того, что случилось здесь сегодня вечером, я даже собаку не доверила бы твоему попечению — не говоря уже о ребенке! Жанет предупреждала меня на твой счет, в ту ночь, перед смертью, и теперь я сама смогла во всем убедиться. Я…
— Ты о чем? — прервал ее на полуслове Тод. — Ты же говорила, что Жанет умерла, не приходя в сознание.
— Потому что жалела твои чувства. Но теперь уже ничто не удержит меня от того, чтобы сказать тебе об этом сейчас. Она говорила мне, что ты пьяница и бабник, и что она никогда не могла доверить тебе Бобби. После сегодняшнего я вполне понимаю, почему. Ты слабак и неудачник, а поднять руку ты можешь только на тех, кто слабее тебя!