— Да пошла ты со своими нотациями!.. — огрызнулся Тод. — Или может быть тебя совесть мучает оттого, что ты хочешь украсть у меня сына?
— Я его не краду. Я его увожу для его же собственного благополучия и твоего тоже. Потому что в следующий раз, напившись и подняв на него руку, ты запросто можешь оказаться в тюрьме! Я не знаю, что заставляет тебя пить, и, честно говоря, меня это волнует меньше всего — но я не позволю тебе искалечить жизнь Бобби из-за этого.
— И ты безустанно печешься об этом, да? Бобби!
— Он мой племянник.
— Но он и мой сын! Я не собираюсь делить его ни с кем. Если ты сейчас его увезешь, то и оставляй его себе!
— Как ты можешь так говорить? Ведь даже у такого чудовища как ты должны же быть хоть какие-то чувства.
— Удивительно, что ты вообще вспомнила об этом.
Лесли тяжело вздохнула.
— Может быть хватит взаимных обвинений? По-моему, мы оба и так уже наговорили намного больше, чем это было задумано с самого начала.
— Да уж! — Тод направился к двери, и уже у самого порога обернулся, лицо его было бледным и блестело от пота. — Вообще-то я не такая уж сволочь, как ты думаешь. В моей жизни наступила полоса неудач, и я не смог справиться с собой. Жанет еще как-то пыталась помочь мне, но она была слишком слабой — и слишком нервной… — он провел рукой по глазам. — И не такое уж я чудовище, как тебе кажется.
Лесли ничего не ответила, и тогда он прислонился к дверному косяку.
— Наверное и вправду всем будет лучше, если ты возьмешь Бобби к себе. Там ему будет лучше, чем со мной. Я буду тебе присылать деньги на него… сколько смогу.
— Спасибо, — тихо сказала она, отводя глаза.
На следующий день они с Бобби вернулись в Лондон.
— А я правда буду жить у тебя? — обеспокоенно спросил Бобби, когда поезд отошел от станции.
— Да, дорогой.
— Ты ведь не сдашь меня в обратно больницу, правда?
Лесли грустно улыбнулась.
— Нет, конечно. Ведь я уже говорила тебе, что мы будем жить на верхнем этаже. Помнишь, где я живу? Ты приезжал ко мне, когда…, — тут она нерешительно замолчала, а потом торопливо заговорила. — А потом еще нужно будет посмотреть, в какую школу тебя определить.
Бобби тем временем стал смотреть в окно, и Лесли замолчала. Все будет совсем не так просто, как ей того хотелось бы; руководство больницы ни за что не разрешит ей поселить у себя в комнате маленького мальчика. И кто будет присматривать за ним? У Лесли не было расписанного строго по часам графика дежурств, и выходит, на какое-то время Бобби будет предоставлен сам себе. "Вот приеду домой, и надо будет сразу же позвонить Марте Робертс, — думала она про себя. — Уж она-то сможет подсказать мне хоть какое-нибудь решение."
Но никому звонить Лесли не пришлось. Она только-только успела уложить Бобби спать, как в дверь позвонили. Это была сама Марта. За все время учебы Лесли они продолжали поддерживать отношения, и сугубо практический взгляд Марты на многие вещи и до этого уже не раз помогал Лесли находить выход из затруднительных положений. Но еще никогда Лесли не нуждалась в ее совете, как сейчас.
— Мне уже сообщили, что ты вернулась вместе с Бобби, — сказала она.
Лесли улыбнулась в ответ.
— А я уж совсем было позабыла о том, что у нас в больнице все знают все!
— Так что же все-таки случилось?
Лесли коротко рассказала ей обо всем, и выслушав ее рассказ, Марта лишь покачала головой.
— Тебе не разрешат держать здесь ребенка.
— Я сниму квартиру.
— Это с твоей-то зарплатой? — Наступила короткая пауза, после которой Марта вдруг спросила. — Может быть у меня поживете, а?
— Нет, спасибо. Очень любезно с твоей стороны предложить мне это, но…
— Да никакая это не любезность. Это эгоизм чистой воды. У меня дом в Челси, а из жильцов только я да и экономка — вот мы и торчим в нем на пару, перекатываемся, как две горошины в стручке.
Лесли натужно сглотнула подступивший к горлу ком.
— Я даже не знаю, что сказать. Я… я…
— Тогда не говори ничего. Будем считать, что мы договорились. Вообще-то ты окажешь мне большую услугу, если вы переберетесь ко мне — так все веселее, чем одной.
— Ты так добра ко мне, — не выдержала Лесли, принимаясь нашаривать носовой платок. — Глупо сейчас плакать, но я ничего не могу поделать с собой. Я так волновалась.
— И не удивительно. В конце концов ты молодая женщина, и тебе не стоит обременять себя ребенком. Тем более, что ты можешь привыкнуть к нему, и что тогда? Или ты в самом деле уверена, что его отец не захочет потом забрать его назад?
— Я не знаю, и сейчас мне это все равно. Бобби со мной, а это главное.
Очень скоро, намного раньше, чем на это рассчитывала Лесли, они поселились в большом доме в Челси. Бобби был беззаботным маленьким мальчиком, и быстро привыкнув к немножко резковатой в общении Марте, он зачастую не слушался и ее тоже, озорничая в ее присутствии, как это иногда случалось и при Лесли. Он был таким, каким должен быть ребенок общительным, любознательным и ласковым, и Лесли с таким волнением опекала его, что Пат, как-то раз зашедшая на ужин, даже упрекнула ее.
— Ты закомплексуешь парня, если не прекратишь так его баловать.
— Я ничего не могу с собой поделать. — Лесли взглянула на Марту, которая только что вошла в комнату, держа в руках салатницу. — А тебе не кажется, что Бобби сегодня какой-то квелый?
— Да, немножко бледный, — согласилась Марта. — Я сегодня утром подумала, что нужно будет показать его доктору Райе.
Пат усмехнулась.
— В этом доме вас двое врачей, и все равно вам надо приглашать еще кого-то! — она положила себе на тарелку немного капусты. — Кстати, как там дела у твоего дружка? Или может быть он все еще упорно хранит свой обет молчания?
Лесли улыбнулась.
— Год еще не кончился. А он говорил, что напишет мне только через год.
— Держу пари, что у этого слабака все равно ничего не выйдет.
— Ну вот, началось, — безмятежно проговорила Лесли. — Враг номер один!
— Ну надо же, никак вы решили поспорить из-за мужчины?! — сказала Марта.
— Это все насчет Ричарда. Пат невзлюбила его, и теперь она неустанно твердит мне об этом!
— Похоже на безответную любовь, — заметила Марта.
Лесли усмехнулась, обращаясь к Пат.
— Ну и как это тебе? Миляга Ричард в роли мужа?
— Даже если он будет последним мужиком на земле. Бобби, вот какой парень мне нужен — только бы вы двое перестали так сходить с ума из-за него.
— Мы не сходим с ума, — серьезно сказала Лесли. — Он действительно слишком бледен.
— Ну тогда сведите его к доктору Райе, и пусть он поскорее развеет все ваши сомнения.
И как будто в доказательство того, что они должны обратить внимание на здоровье Бобби, на следующее утро у него поднялась температура, и его пришлось оставить в постели на целый день. Лесли очень тревожило то, что температура продержалась и всю последующую неделю, хотя кроме нее, никаких других симптомов не было, и в конце концов, хоть у Бобби все еще был легкий жар, она повела его к педиатру в больницу Святой Катерины.
Задав для начала Лесли множество обычных в таких случаях вопросов, доктор Райе отвел Бобби в соседнюю комнату для осмотра, и Лесли показалось, что прошла целая вечность, прежде, чем врач вышел оттуда.
— Я сказал, чтобы мальчик подождал в приемной, — сказал он, тронув Лесли за руку. — Вы правильно сделали, что привели его ко мне.
Лесли показалось, что волосы у нее на голове становятся дыбом.
— Что с ним?
— Да не пугайтесь вы так, — быстро ответил доктор Райе. — Это не смертельно. Но ему потребуется лечение и уход. У него определенно слабая грудь.
— Вы же не хотите сказать, что это туберкулез?
— Конечно, ничего такого. Всего полгода при подходящем климате, и с ним все опять будет в порядке.
Лесли невольно взглянула в окно, за которым даже погожим сентябрьским днем в воздухе висело облако смога.
— Если хотите, я постараюсь устроить его в наш санаторий, — предложил Райе, — хотя в идеале его хорошо было бы отправить в Швейцарию или Австрию. Я запишу его, если желаете, хотя ждать придется довольно долго.