— Тогда, должно быть, вы дождаться не можете первого мая, когда на улицу выйдут танки и полетят бомбы.
— Может быть. Завтракать будете?
— Спасибо, не откажусь.
Завтракали в огромной побеленной комнате, всю обстановку которой составляли деревянные стол и стулья весьма топорной работы. Стулья были неудобные, с узкими и жесткими сиденьями. Харгрейв с превеликой аккуратностью вынимал чайной ложечкой желток из яйца и размазывал его по лепешке, пока та целиком не покрывалась ровным желтым слоем. Тогда он осторожно брал лепешку и начинал есть. В уголках его рта образовалась тонкая желтая корочка. Не было ни ножей, ни вилок, и Хоуэл обходился одной ложкой.
— Вкусно, не правда ли? — спросил сиявший от удовольствия Харгрейв.
— Да, действительно вкусно.
— Гордость местной кухни. Каждое утро Уильямс присылает нам свежие лепешки. Их печет его повар-индеец.
Харгрейв занялся намазыванием желтка на очередную лепешку, и Хоуэл, у которого это зрелище вызывало отвращение, отвел глаза.
— Я уже говорил вам, что мы вегетарианцы, — сказал Харгрейв. — Лиз, правда, позволяет себе кратковременные отступничества. Кстати, она просит ее извинить. Вчера она очень устала, а сегодня уже снова ушла по делам. В конце концов яйца и молоко мы тоже исключим из рациона, то есть всю пищу животного происхождения. Не бойтесь, я не собираюсь обращать вас в свою веру. Отказывать себе в мясе, живя у нас, вам не придется. Уильямс разводит свиней, и если вы любите сало, то у пего всегда есть большой запас в морозильнике. Найдется у него и ветчина, и бекон, и многое другое.
Хоуэл решил, что улыбка, которую Харгрейв уже не пытался скрыть, относилась к великодушно проявленной им терпимости.
— Хотите познакомиться с работой? — внезапно спросил Харгрейв. Улыбка на его лице сменилась выражением деловитой озабоченности.
— Если вы располагаете временем. Только не считайте, что я вас проверяю.
Они направились в напоминавший монастырскую келью кабинет; на стене висела карта мира из какого-то воскресного приложения с нанесенными на нее зонами максимального заражения в случае ядерной войны, а также районами выпадения радиоактивных осадков. Зоны были обведены четким, не допускавшим никаких сомнений контуром. В случае ядерной войны гибло практически все северное полушарие. Хоуэл заметил, что граница малинового облака осадков проходила на несколько сот миль севернее Лос-Ремедиоса.
Подбор книг, как показалось Хоуэлу, намекал на повышенный интерес хозяина к вопросам существования потустороннего мира — на полках стояли «Божественное прозрение», «Феномен астральной проекции», «Путь в неведомый мир».
«Какое мне дело до его библиотеки», — одернул себя Хоуэл.
Перед ним лежал ворох бумаг, содержавших статистические данные.
В течение часа Хоуэл внимательно изучал бумаги — страницу за страницей, диаграмму за диаграммой.
— Что скажете? — спросил Харгрейв.
Эти материалы производят сильное впечатление.
— Я рад, что вы так считаете.
— Вы, видно, все знаете о жизни колумбийской деревни.
— Мы узнали многое, хотя и не все.
— Вы принимаете хоть какие-нибудь меры? — спросил Хоуэл.
Харгрейв обиделся.
— Все сразу не сделаешь. Сначала надо провести подготовительную работу.
— Что вы делаете практически? — спросил Хоуэл.
Задав вопрос, ответ на который был ему известен, он почувствовал себя неловко.
— Ну, например, в прошлом году мы доставляли самолетом сухое молоко в одну горную деревушку, жители которой голодали из-за неурожая кукурузы.
— Чарльз говорил мне об этом, — сказал Хоуэл. — Там, кажется, вышло какое-то недоразумение?
— Они к нашему молоку и не притронулись. Для нас это было огромным разочарованием.
— Почему не притронулись?
— Кажется, какое-то табу.
Хоуэл старался избегать назидательного тона.
— А кукурузу мы не могли послать?
— На вывоз кукурузы было наложено эмбарго. Ее везде не хватало. Весь урожай свозили в город. Мы так дешево купили молоко, а самолет Уильямс дал нам вообще бесплатно, — рассказывал Харгрейв с обидой в голосе.
— У него собственный самолет?
— Да, у него единственный на весь департамент личный самолет.
— Я начинаю понимать, что с этим человеком действительно стоит дружить.
Харгрейв помолчал.
— Лиз занимается очень интересным делом, — продолжил он. — Оно связано с развитием индейского прикладного искусства. Она все устроила, — он остановился, чтобы найти подходящее сравнение, — с космической скоростью.