— Некоторые — да… но, думаю, не все, — с неприязнью в голосе добавил Харгрейв. — Судите сами: зачем миссионеру познания в геологии? Вы меня понимаете?
— Не совсем.
— Дело в том, что миссионеры часто оказываются в числе первых, кто проникает на новые территории.
Горнодобывающим компаниям выгодно иметь в таком месте человека, разбирающегося в минералах.
— Теперь начинаю понимать.
— Миссионеры живут здесь давно. Они будут жить здесь всегда. Они стали неотъемлемой частью местной жизни независимо от того, сходимся мы с ними во взглядах или нет. Поэтому я не вижу ничего предосудительного в том, что мы пользуемся иногда их большими возможностями в наших собственных целях.
Вы согласны со мной?
— Не знаю, — ответил Хоуэл. — Мне надо подумать.
Глава 4
Тщедушные садовники-индейцы в широкополых шляпах работали среди жестких стеблей пушицы возле цветника. Вращающиеся распылители орошали лужайки, серебристые капельки воды скатывались с листьев растений; микроскопические частицы влаги, взвешенные в теплом ароматном воздухе, играли всеми цветами радуги. Хоуэл, Харгрейв и Лиз прошли пальмовой аллеей; ветви на высоких стволах напоминали змей с воинственно приподнятыми головами. — Грааль Уильямс и его жена Мэри встретили их возле наружной лестницы и стали показывать свое хозяйство.
— Мы с Мэри встаем в три часа утра, — сказал Уильямс. — Мы давно живем среди индейцев и считаем, что их привычка рано вставать вполне достойна подражания.
На лице Харгрейва, бросившего взгляд на Хоуэла, было написано: «А я что вам говорил?»
— Мэри следит за помолом кукурузы и выпечкой хлеба, а я в это время пытаюсь ответить моим корреспондентам, хотя мне и не удается написать всем.
С пяти до семи Мэри ведет прием больных, затем мы завтракаем, после чего я сажусь за перевод, а Мэри занимается с детьми. В одиннадцать часов мы устраиваем короткий перерыв на ленч. Все оставшееся до вечера время — а спать мы ложимся примерно в половине девятого — уходит на разнообразные дела, связанные с управлением миссией и с индейцами.
Улыбки, которыми Уильямс обменивался с женой, свидетельствовали об их полном взаимопонимании и согласии. Она была миниатюрной женщиной с добродетельным лицом, как бы вылепленным скульптором-прерафаэлитом[10]. Рядом с мужем, этим непоколебимым праведником, всезнающим провидцем, она казалась совсем маленькой.
Уильямс показывал им чертежи нового туалета улучшенного типа, держа лист ватмана в правой руке, словно римский сенатор, зачитывающий эдикт.
— Когда-то, — сказал он, — мы с нетерпением ждали ежегодного отпуска, который проводили в Штатах, но последние годы нам не представлялось такой возможности. Слишком много дел.
— И с каждым годом, — добавила Мэри, — мы получаем все большее удовлетворение от работы.
Уильямс показал свиней, раскормленных так, что они весили больше местных ослов; коров, которые никогда не паслись на лугах, но давали огромное количество молока, питаясь лишь искусственными кормами; кур-несушек, которые откладывали каждый день по крупному яйцу. Летний домик в стиле барокко служил Уильямсу мастерской, где он собственноручно изготовлял мебель, а в главном доме имелась комната для демонстрации любительских фильмов, которые он сам снимал. В другой комнате с превосходной акустикой стояла новейшая стереосистема фирмы «Сони», а в радиорубке приборов было не меньше, чем в кабине современного авиалайнера. Кухня показалась Хоуэлу выставкой облегчающих домашний труд машин, музеем современной цивилизации, а не местом для приготовления пищи.
— Мы стремимся жить с максимальным комфортом, — сказал Уильямс, и его слова прозвучали скорее как символ веры, чем как признание своей слабости.
— Я не вижу смысла в отказе от достижений современности. Я предпочитаю использовать их в работе.
Миссионер шел рядом с ними мягкой, пружинистой походкой спортсмена. Видя все, что было создано энергией и руками Уильямса, Хоуэл испытывал чувство собственной неполноценности, стыд. Может быть, этот Уильямс и есть истинный хозяин века ядерной энергии и космических полетов, человек, вернувшийся к многогранному идеалу Возрождения, Микеланджело наших дней, постигший все искусства и науки своего времени?
Пока Уильямс рассказывал о миссионерской деятельности, Мэри вышла приготовить кофе.
В первую очередь он считал себя переводчиком Священного писания, состоял в «Объединении проповедников» и специализировался на переводе Нового Завета. Он занимался этим уже два года и успел перевести Евангелие от Марка, а теперь заканчивал «Послание к Тимофею»….
10
Прерафаэлиты — группа английских художников, скульпторов и писателей XIX в., избравшая своим идеалом «наивное» искусство средних веков и Раннего Возрождения (до Рафаэля).