— Вы не похожи на счастливого человека. Вы счастливы? Вы можете по всей совести сказать, что обрели счастье?
— Что такое счастье? — спросил сэр Норман. — Если это значит честно работать, сознавая, что ты делаешь все, что можешь, — значит, я счастлив. Если это значит осуществить свое желание, опять-таки я счастлив.
Сэр Норман говорил с вызовом в голосе, и Флер понимала, что он пытается убедить ее против собственного внутреннего сознания, что она права.
— Но вы одиноки, — сказала она. — Вы, должно быть, очень одиноки.
— Если вы так думаете, почему бы вам не осчастливить меня, приняв мое предложение?
— Вы уклоняетесь от ответа, — возразила Флер. Впервые она чувствовала себя с ним совершенно свободно, естественно, непринужденно.
— Вы одиноки, и вы это знаете. Что за жизнь вы ведете? Весь день работаете, а вернувшись домой, сидите вечерами один. О чем вы тогда думаете? Читаете или обдумываете дела на заводе?
Он немного поколебался. Флер чувствовала, что он сомневается, сказать ли ей правду. Потом с улыбкой, в которой она интуитивно ощутила проявление крайней застенчивости, сказал:
— Буду с вами откровенен. Я занимаюсь самообразованием. Понимаете, у меня никогда не было времени учиться, и вот теперь по вечерам я читаю. Иногда, должен признаться, я засыпаю над своими уроками.
— А что вы читаете?
Он снова заколебался, но потом ответил:
— Преимущественно «Британскую энциклопедию». Мне представляется, что там содержатся достаточно обширные сведения «обо всем, что нужно знать образованному человеку.
Флер чуть было не рассмеялась. Было что-то в высшей степени нелепое в том, чтобы просиживать часами в поисках знаний за «Британской энциклопедией». Неожиданно ее охватило сострадание к этому человеку.
Подумать только, и это сэр Норман Митчэм, чье имя стало в стране символом прогресса!
— Возможно, — сказала она мягко, — я могла бы вам помочь. У моего отца была большая библиотека, и я всю жизнь провела среди книг. Я могла бы порекомендовать вам что-нибудь более интересное и менее… громоздкое на интересующие вас темы.
— По-моему, вы не понимаете, о чем речь, — нетерпеливо возразил сэр Норман. — Я не знаю, какие темы выбирать. Вы не можете себе представить, что значит бросить школу в двенадцать лет, заниматься тяжелым трудом, изо дня в день, год за годом, останавливаясь только затем, чтобы упасть от усталости, общаясь только с такими же, как ты.
И из такой жизни внезапно попасть в Прайори, где все так прекрасно, но я не могу оценить это из-за своего чудовищного невежества.
На работе я пользуюсь уважением моих служащих; но здесь, в Прайори, любая горничная или тот же Бархем знают больше меня; то есть так было раньше. Сейчас я льщу себя мыслью, что сравнялся и даже превзошел их кое в чем.
В его голосе звучало не удовлетворение, не торжество, а боль.
«Что-то очень сильно ранило его, — подумала Флер, — кто-то заронил ему в голову эту мысль. Это не его собственное мнение».
Была ли это Синтия или, может быть, Энтони с его насмешками и упоминаниями об ослиных ушах? Знал ли о них Норман?
Внезапно его прошлое предстало перед ней с чрезвычайной яркостью. Разрозненные факты сложились у нее в голове как мозаика, образуя единое целое. Друзья Синтии, ее родственники вроде Энтони, насмехающиеся, издевающиеся над Норманом, считающие его необразованным, неловким, вульгарным.
Флер представила, как он догадывался, о чем они говорят, страдал от их насмешек, замыкался в себе, чтобы не выдать, как чуждо ему все то, чем они владели по своему рождению и положению.
Леди Синтия Эшвин с ее надменным, вызывающим взглядом! Теперь Флер еще труднее, чем раньше, могла представить ее женой сэра Нормана. Конечно, они не могли быть счастливы.
Флер видела перед собой ее лицо с тонкими аристократическими чертами. Леди Синтия и бывший мальчик-слуга — какой странный брак для последней хозяйки этого великолепного дома!
Зачем она сделала это? А вступив в сделку, почему она нарушила ее?
Думая о Синтии Эшвин, Флер сознавала, что самой серьезной причиной ее отказа сэру Норману было ощущение, что он все еще женат…
Внезапно он нарушил ее задумчивость.
— О чем вы думаете?
— Я думаю о вас и о вашей жене.
— Я развелся с ней, — произнес он резко.
— Я знаю.
— Вы религиозны?
— Если вы имеете в виду, часто ли я хожу в церковь, то нет. Если вы спрашиваете, верю ли я в бога, то да. Вы считаете мой развод препятствием к новому браку?