После вчерашнего разговора он знал о ней почти все, но что Ан известно о своем бывшем женихе?
Бен внимательно изучал ее — умные серые глаза задержались на лице девушки, видимо пытаясь понять, что же происходит в этой хорошенькой головке. Ан сердилась, что они в неравных условиях, — Бен может проникнуть в ее чувства, прочитать мысли, а сам скрыт за семью печатями.
Вдруг она почувствовала, как участился пульс, по телу пробежал озноб, — эта моментальная физическая реакция на присутствие Бена смутила девушку. Совсем по-детски обидевшись, Анабель решила, что это нечестно. Одному дано контролировать свои чувства, а другому, ей, в частности, нет. Видит Бог, пыталась, но тщетно. Отдала бы сейчас все на свете, только бы не кружилась ее бедная голова, не учащалось дыхание, не бурлила кровь, не заливалось жарким румянцем лицо.
Каждую минуту, что они проводили вместе, Ан приходилось прикладывать неимоверные усилия, чтобы подавить предательскую реакцию своего тела.
Она отвела взгляд и посмотрела на стол, на котором стояли кофейник, корзиночка с круассанами и тостами и недопитый стакан апельсинового сока.
Я только еще собираюсь завтракать. — Ничего умнее придумать Анабель не смогла.
И кто же тебе мешает? — спросил Бен с прохладцей в голосе и, подсев к столу, скользнул по нему взглядом. — Выглядит очень аппетитно.
Она облизала сухие губы.
Ты завтракал? Может быть, съешь круассан?
Спасибо, я не голоден.
Да я, в общем-то, тоже.
Неправда. Просто его присутствие лишило Ан аппетита. Бен взял стакан апельсинового сока и поднес к ее губам:
— Тебе нужны витамины.
Он оказался слишком близко. Взгляды их встретились. Сердце подпрыгнуло в ее груди. Анабель взяла стакан и, потупившись, поставила его на стол, при этом пролив немного сока. Уж эта предательская дрожь в руках! Но девушка все-таки заставила себя выпить кофе и съесть круассан.
— Какой замечательный вид! — заметил Бен минуту спустя.
Ан рискнула взглянуть на него — элегантный мужчина любовался озером, солнечные лучи падали на его слегка загоревшую кожу и темные волосы. Девушке казалось, что она сейчас расплавится, что кости превратились в желе. Руки задрожали так сильно, что она побоялась разлить и кофе. Пришлось поставить чашку на стол.
Бен слегка наклонился к ней, и пульс Ан опять участился. Когда он заметил, что девушка смущена и пальцы ее дрожат, в его глазах появился хитроватый блеск.
— В чем дело, Анабель? — проговорил он, и Ан почувствовала, что щеки заливаются краской.
Она попыталась ответить, но получилось нечто невразумительное.
— Ничего! Я… обожгла палец — кофейник горячий. Я… ты… О Господи, это ты меня заставляешь нервничать! Вот и все.
Насмешливое любопытство, появившееся в его глазах, раздражало, и девушка резко бросила:
— Почему бы тебе не уйти? Еще раз прошу тебя понять: я не собираюсь пока возвращаться в Англию. Скорее всего, останусь здесь. Могу устроиться работать в какую-нибудь местную гостиницу. Пожалуйста, оставь меня в покое, уезжай в Лондон.
Насмешливость как ветром сдуло, брови Бена мрачно сошлись на переносице.
Я вернусь в Лондон, когда буду готов к этому, — бросил он, и Ан нетерпеливо повела плечами.
Ну конечно, тебе решать… Только, будь добр, не пытайся сокращать дистанцию между нами. Не надо больше видеться. Все кончено.
Ты уверена? — Он поднялся, и в голове у девушки внезапно зазвенели тревожные колокольчики.
Ан тоже встала и попятилась.
Ты не… — Она вплотную подошла к балконному ограждению и вдруг покачнулась, едва не опрокинувшись назад.
Ты что, пытаешься покончить с собой? — заорал Бен, подхватывая ее.
Господи, еще немного, и действительно упала бы! Если бы не он… Рука Бена крепко держала ее за талию. Ан почувствовала сильные пальцы, обхватившие ее так уверенно и нежно, что голова пошла кругом.
Девушка шумно вздохнула. Глаза ее закрылись. В следующее мгновение мужчина подхватил ее на руки, и она прильнула к нему, почти теряя сознание.
Не надо, поставь меня… Не…
И позволить тебе все-таки свалиться с этого проклятого балкона? Ни за что и никогда. — Бен отнес ее в спальню, не обращая внимания на протесты. — Перестань дергаться, ты меня все-таки разозлишь, — проворчал он. Лицо мужчины было погружено в ее волосы, поэтому голос звучал глуховато.