Мне доставляло большую радость устройство новой квартиры. Наверно, не меньше меня была захвачена этим и Люцина. С тех пор как у нас побывал Мариан, мы помирились. И, как раньше, все переживали вместе, а щекотливой темы по молчаливому уговору не касались.
Покрасив и основательно приведя в порядок всю квартиру, я по совету опытных людей перевезла на новое место свою тахту. Ночуя тут, я должна была почувствовать себя полной хозяйкой. Кроме меня, квартиру стерегли два внушительных замка, врезанных в дверь слесарем из Красного Креста.
– Так нужно, – растолковывали мне знакомые. – То, что у тебя есть ордер и ты прописана, еще ничего не значит. Люди ни с чем не считаются. Свободных квартир кругом полно, а каждый норовит занять такую, где кто-нибудь уже навел порядок.
Я предлагала Люцине поселиться со мной, но она отказалась, ссылаясь на то, что ее будущее пока неясно. Когда она перейдет в УБ, ее могут перевести куда-нибудь в другое место, так что нет смысла хлопотать о прописке. Жить можно и в гостинице, это удобно уже тем, что когда она задерживается на работе, ее вместе с другими сотрудниками подвозят прямо к подъезду. Если же она поселится у меня, ей придется возвращаться домой пешком.
Первую ночь, после горячей ванны, я проспала как убитая, без снов, а ведь Люцина учила меня:
– Непременно запомни, что тебе приснится. Первый сон в новой квартире всегда сбывается.
Вторая ночь принесла неприятную неожиданность: клопы. Тучи клопов. Они меня разбудили. Когда я зажгла свет и увидела, что творится на подушке, лечь на тахту больше не решилась. Так и просидела до рассвета в кресле. Утром я обследовала щели в плинтусах и дверные косяки, и поняла, что так жить не смогу.
– Как быть? – спросила я Люцину.
– Что ты говоришь? Клопы! – Люцина очень удивилась. – Я слыхала, что они существуют, но видеть не видела. Вши – эти попадались. У самой были. Когда волосы длинные, от вшей не убережешься. Но что делать с клопами? Понятия не имею. Спроси у пани Миры.
Пани Мира на работу не ходила, была больна. Несколько дней я ночевала у Люцины в гостинице.
– Ничего не могу поделать. Пропади она пропадом, эта квартира, я там не засну. Вот уж привалит тому счастье, кому достанется этот клоповник. Одну ночь я проспала в кресле. На вторую они меня и там настигли. Тогда я перебралась в ванную комнату и улеглась прямо в ванне. Так ты только представь, они сваливались в ванну с потолка! Какие-то дрессированные клопы, честное слово.
– Ты поменяла квартиру? – спросила меня пани Мира, когда вышла на работу. – Я видела, как ты сегодня утром вылезла из трамвая на улице Миколая.
– Ничего подобного! Я вас жду не дождусь. Не могу я спать в этой квартире, там клопы.
Пани Мира снисходительно рассмеялась.
– Это не беда. Есть лекарство и от клопов. Сходи к санитарному начальнику. Знаешь, куда его загнали? На улицу Понятовского. Их на прошлой неделе перевели туда вместе с больницей. Попроси его, он наверняка тебе поможет.
Санитарный начальник, великан, гроза лентяев и нерях, встретил меня добродушными насмешками.
– Клопы! Такие малюсенькие, а сколько шуму из-за них подняли. Да вы на себя поглядите – кровь с молоком, они знают, кого кусать. Стыд какой, взрослая барышня, а боится невинных созданьиц. Зачем же вы ко мне пришли? Что я могу сделать?
– Мне сказали, вы знаете, что надо делать, – смущенно пробормотала я. – У меня их столько сейчас, что спать невозможно.
– Есть такая специальная жидкость. Ею нужно облить всю квартиру, подождать несколько дней, пока они передохнут, и дело с концом. Только это не для вас занятие, поговорите-ка с моими ребятами. Может, ваши прекрасные глазки произведут на них впечатление, хотя, сколько я знаю, их способны растрогать только наличные.
Операция по выведению клопов состоялась в субботу. Вонь после нее стояла такая, что мою квартиру можно было отыскать в потемках. Ребята сказались симпатичные и добросовестные. Я с ними не торговалась, пообещала, что поставлю еще пол-литра, если они сделают все на совесть. Они старались изо всех сил и для верности расширили поле своей деятельности, тщательно полив вонючей жидкостью все три этажа. И это подействовало!
Люцина забегала теперь ежедневно. Мы вместе обсуждали каждую деталь будущей обстановки. Пока, кроме тахты и кресла, у меня была только подставка для цветов.
Работала я теперь в отделе снабжения. Ежедневно восемь часов кряду я выверяла расходы и приходы. Скучное это было занятие, да и от пани Миры далеко. Вечера оставались свободными, и я могла, наконец, понемножку знакомиться с городом.
Целью своей первой прогулки я избрала центр города. Прошла по Кузнечной, свернула в Университетские ворота и очутилась на мосту.
Это был тот самый мост, на котором я остановилась, когда торопливо шагала по Вроцлаву, разыскивая дорогу в Свидницу. В этом месте сливались два рукава Одры, чтобы дальше опять раздвоиться. Сегодня можно было постоять спокойно и поглядеть в воду. Только теперь я поняла, как красива эта река.
За мостом начиналась улица Сталина. Там было царство торговли. Магазин на магазине – купить можно все: контрабандный товар, мыло и повидло. Я осмотрела витрины и купила хорошие швейцарские часики. Боясь заблудиться, вернулась той же дорогой.
Никто не подозревает, что у меня столько денег. «По моему виду этого не скажешь, – подумала я на обратном пути. – Человек, который продавал мне часы, дважды повторил цену, хотя я сразу же сказала, что покупаю их».
– Я такая стала рассеянная в последнее время, что даже записала то, о чем хотела тебе сказать, – этими словами я встретила Люцину.
– Рассеянность – привилегия людей гениальных; у тебя она необъяснима. Ну и что же ты записала?
– Во-первых, с моста около Университетских ворот я видела очень живописный остров, куда нужно будет как-нибудь выбраться, – перечисляла я. – Во-вторых, я купила себе часы, с виду они совсем как новые и ходят замечательно. Ты своими довольна? А то в этом магазине есть еще одни, точно такие же, как мои… Ну и, в-третьих, пани Мира напоминает, что пора бы уж обмыть квартиру. Когда я сегодня в очередной раз сказала ей, что мы еще не обставились, она подняла нас на смех. Нужно что-то решить.
– В-четвертых, сегодня суббота, и я могу переночевать у тебя. В управлении мне сказали, что во Вроцлаве есть гигантская толкучка, где все можно купить. Немцы снесли массу домов под аэродром, теперь там вовсю идет торговля.
В тот же день мы помчались на Грюнвальдскую площадь.
– О боже! В жизни не видела ничего подобного! – воскликнула я. – Иди сюда, забирайся на камни. Вот где зрелище-то!
С небольшого холмика, образовавшегося из груды кирпичей, видна была вся левая сторона Грюнвальдской площади, от Пястовской улицы до Щитницкого моста. Ларек на ларьке, палатка на палатке, тысячи людей. Настоящий муравейник.
– Подойдем поближе, посмотрим, что там есть.
Люцина поправила пояс. У нее был новый пистолет, но она оставила его у меня дома.
– Где у тебя деньги? Спрячь получше, мастеров лазить по чужим карманам здесь наверняка хватает. Будем мы что-нибудь покупать?
– А как же! Что приглянется. Такой случай в жизни не часто бывает, – ответила я и переложила деньги из сумочки в карман мундира под пальто.
Мы смешались с толпой. На первый взгляд она казалась однородной, но мы скоро разобрались, что торгующие делятся на две основные группы. Одни – профессионалы – торговали в ларьках и киосках. Эти люди вели себя уверенно, охотно вступали в пререкания и заводили ссоры; здесь они верховодили. Другая группа – значительно малочисленнее – состояла из дилетантов, продававших, видимо, свой собственный скарб. Эти держались в сторонке, цену называли еле слышно, смущаясь. Они явно чувствовали себя здесь не на месте.
Вещей продавалась тьма-тьмущая, самых разных по качеству, так что даже у людей с крепкими нервами голова шла кругом, и они делали самые невероятные покупки.