Доктор Хаслейн улыбнулся, пытаясь смягчить сказанное.
— Можно ли сказать, — продолжил разговор ведущий, — что другие обезьяны имеют такой же потенциал интеллекта?
— Не думаю. Люди хорошо изучили обезьян и довольно точно установили уровень их интеллекта. Думаю, что прилетевшие к нам шимпанзе отличаются от своих земных собратьев тем, что они относятся к другой генетической ветви.
— Понятно, — ведущий ослепительно улыбнулся, дабы телезрители не забыли, кто является истинной звездой передачи, и задал следующий вопрос. — Доктор Хаслейн, когда вы спросили у самца шимпанзе, откуда он прилетел, он ответил, что из нашего будущего. Вы верите в это?
— Это — единственное приемлемое объяснение, — ответил Хаслейн. При этом он резко качнулся вперед, и сидевшим перед телевизором обезьянам показалось, что он, отделившись от экрана, вошел в комнату.
— Он испугал меня, — прошептала Зира.
— Да, пожалуй, — сказал Люис. — Но вам нужно поладить с ним. Он является советником президента, и тот прислушивается к его мнению. У Виктора Хаслейна есть дар объяснять политикам запутанные и сложные вещи в доступной им форме. Хаслейн — знаменитый ученый. В общем, с ним необходимо найти общий язык.
— Тс-с-с, — Стефани указала на экран.
— Доктор Хаслейн, мне не совсем ясно, что обезьяна хотела этим сказать, — сказал ведущий. — Как они могли прибыть из нашего будущего? Разве перемещение во времени возможно?
Хаслейн слегка улыбнулся.
— Это не так просто объяснить. Я и сам, несмотря на то, что написал несколько работ о природе времени, все-таки не до конца понимаю, что такое время. Мне кажется, люди никогда этого не поймут. Для начала я попытаюсь проиллюстрировать понятие, которое я называю бесконечной регрессией.
Ведущий поморщился. Хаслейн улыбнулся и сказал:
— Это не так уж сложно. Давайте представим картину с пейзажем. Для того, чтобы она была более реалистичной, художнику придется поместить туда и себя. Не так ли? В противном случае чего-то будет не хватать.
— Да, пожалуй.
— Отлично. Но теперь для еще большей реалистичности ему надо нарисовать картину на том холсте, который будет изображен на его картине, и на ней тоже будет художник, рисующий пейзаж, и так далее до бесконечности. Представим, что это нам удалось. Это и будет бесконечной регрессией, и мы будем являться одновременно и наблюдателями и наблюдаемыми. Теперь давайте рассмотрим понятие времени.
— И что мы увидим? — спросил ведущий.
— Мы увидим, что это — бесконечная последовательность или цепь опеределенных событий. Они идут параллельно, но не всегда. От точки «сейчас» отходит множество альтернативных путей, некоторые из них в последующем сливаются вместе, другие расходятся довольно далеко и никогда не пересекаются. И события, происходящие в настоящий момент, определяют путь, по которому пойдет будущее. Например, в одном из таких возможных будущих вы отправитесь домой из студии в восемь пятнадцать, как раз вовремя, чтобы вас задавила машина, выехавшая из гаража в восемь двенадцать.
— Мне совсем не нравится такое мое будущее, — кисло улыбнулся ведущий.
— Да, но в другом возможном будущем вы выйдете в восемь шестнадцать и успешно избежите опасности. Или автомобиль задержится в гараже из-за того, что водителю кто-то позвонил, и он выедет в восемь двадцать… В общем, возможно любое из будущих.
— Но нам не придется жить более чем в одном будущем, не так ли доктор Хаслейн?
— Конечно. Но каждое из них было бы действительно для наблюдателя, который достиг бесконечной регрессии. Поэтому я вполне допускаю, что обезьяны прибыли из одного из возможных будущих нашей планеты. И для них это будущее было реальностью. Но для нас, и я это хочу подчеркнуть, оно может и не настать. Мы можем изменить его, и я считаю, что мы обязаны это сделать.
— Мы вернемся к нашей программе через несколько минут, — сказал ведущий. — А теперь реклама.
— Я — Чикунта Банан, и я говорю, что самые спелые бананы… — но Корнелиус не дал закончиться фразе, так как подскочил к телевизору и выключил звук.
— Очень кстати, — заметила Зира.
— От них стоило этого ожидать, — огласился Люис.
Когда реклама закончилась, звук включили вновь.
— Продолжаем нашу программу. Я приветствую решение президента переселить шимпанзе из Лос-Анджелесского зоопарка в гостиницу. Они не представляют для нас никакой опасности, и мне кажется, они станут нашими друзьями, — сказал ведущий программы. — А теперь перейдем к истории ограбления…
Люис выключил телевизор.
— Поздравляю, — сказал он обезьянам.
Зира и Корнелиус счастливо улыбнулись.
— Мы не будем жалеть о переезде, — сказал Корнелиус, окинув взглядом клетку.
Глава 10
Следующая неделя была насыщена событиями. В начале ее состоялся переезд в гостиницу «Беверли Хилз».
Военно-морской флот в лице адмирала Джардина был повинен в том, что шимпанзе оказались в зоопарке, и потому он стремился искупить свою вину. Джардин попросил своего давнишнего друга, ныне адмирала в отставке, предоставить шимпанзе для переезда «Мерседес». Эскорт из мотоциклистов предложили городские власти, ну а желающих присутствовать при церемонии переезда из числа горожан и многочисленных приезжих было более чем достаточно. Толпы людей запрудили улицы. После проезда эскорта люди выходили на проезжую часть, и в конце концов вслед Диксону и его подопечным выстроилась колонна длиной более чем в пять миль.
Шимпанзе все было в новинку: и машины, и эскалаторы, и автоматически открывающиеся двери… Они смущенно улыбались и были очень взволнованы происходящим.
В гостинице при регистрации клерк попросил указать постоянное место жительства. В ответ на это Корнелиус только пожал плечами, Диксон тоже не нашелся, что сказать, и только Стефани предложила клерку записать в графе «адрес» Лос-Анджелесский зоопарк, на что тот ответил:
— Мадам, в нашей гостинице не бывает гостей, проживающих в зоопарках.
Среди людей, встретившихся в этот день Зире и Корнелиусу, клерк был единственным человеком, который ни разу не улыбнулся.
Клерк что-то записал в регистрационный журнал и протянул доктору Диксону ключи от номера, одного из лучших в гостинице. Столь роскошные апартаменты стоили бешеных денег, но пока военно-морское ведомство оплачивало их, никаких проблем не возникало.
На гостиницу обрушился шквал писем и подарков. И с каждым днем этот поток возрастал. Зира, Корнелиус, Люис и Стефани не только не успевали отвечать на многочисленную корреспонденцию, но не успевали даже распечатывать все письма. Необходимо было срочно нанимать людей. Ну а им полагалось платить. На первых порах сотрудники Калифорнийского университета взялись делать эту работу бесплатно/'тем более, что попутно они собирали материал для своих социологических исследований, однако Люис понимал, что долго так продолжаться не может. Необходимо было найти источник финансирования. И Люис нашел выход: он стал организовывать Зире и Корнелиусу платные выступления. Деньги временно перечислялись на счет Калифорнийского университета, так как было неясно, имеют ли обезьяны право распоряжаться деньгами.
Люис внимательно наблюдал за поведением шимпанзе. Многие предметы, находящиеся в гостинице, их поражали. Так, например, впервые в жизни они увидели холодильник… С каким восторгом и недоумением закрывал и открывал Корнелиус дверцу холодильника и заглядывал внутрь, чтобы убедиться, что там зажглась лампочка!
— На Мило это произвело бы впечатление! — твердил Корнелиус.
— Сомневаюсь, — остудил его пыл Люис. — Устройство холодильника значительно проще, чем космического корабля. Если он сумел разобраться с летательным аппаратом, то здесь у него не возникло бы трудностей.
Корнелиус пожал плечами.
— Все равно, Люис, это — потрясающе! Многое ваши механизмы мне совершенно незнакомы, хотя я и историк.
Слушая его, Люис невольно поставил себя на место шимпанзе: до конца своих дней эта парочка останется в одиночестве, привычный для них мир разрушен… Да, есть от чего свихнуться. Пожалуй, с ним бы это и случилось, но вот по виду обезьян не скажешь, что они очень расстроены. Постепенно они привыкают к новому образу жизни, к незнакомым предметам: телефонам, холодильникам, — и все это их даже забавляет. Вообще-то из этой истории, если ее описать, вышла бы отличная книга, и вполне возможно, когда-нибудь он напишет ее…