Д'Аламберы обменялись взглядами. Заговор, разработанный Баньоном, охватывал более трех четвертей Империи, проник на самые высокие уровни самой Службы Имперской Безопасности и готовился более пятидесяти лет. Могло ли быть что-нибудь грандиознее?
— Как много записей Гарста вы просмотрели? — продолжал Шеф.
— Не много, — признался Жюль. — Большая их часть была на лентах, а у нас на корабле не было соответствующей аппаратуры. К тому же в присутствии Пайаса мы не могли работать в открытую.
— Похвально, — кивнул Шеф. — Но я изучил все, что вы привезли и, откровенно говоря, меня это пугает. Особенно одна лента.
— Как вы помните, сначала нам стало известно о глубоко законспирированном заговоре, когда ваш кузен Луи узнал от доктора Рустина об остальных изготовленных им роботах. Информация, полученная вами на Меллисанде, подтвердила это и добавила еще одну загадку — Леди А. Похоже, она — очень важное лицо в этом заговоре. Она объявилась у Гарста, к сожалению, в день прибытия Хелены. Нам повезло, что Гарст вел записи большей части разговоров, которые происходили у него в кабинете, в частности этот. Разрешите, я включу ленту.
Шеф подошел к видеомагнитофону, стоявшему в углу комнаты, и нажал кнопку. Д'Аламберы молча смотрели на экран. Они видели Леди А и слышали ее голос, когда она определила Зандера фон Вильменхорста как Шефа Службы Имперской Безопасности и Хелену как его главного помощника. Они услышали заявление, что она и ее организация знают большую часть того, что происходит в СИБ, как и ее намек на то, что она планирует свержение Императора. Когда лента закончилась, они несколько минут сидели ошеломленные.
— Я показал эту ленту Биллу, — тихо промолвил Шеф, — и его реакция была почти такой же, как и ваша. — Речь шла о Его Императорском Величестве Уильяме Стэнли, десятом в династии Стэнли, верховном правителе Империи Земля. — Я предложил ему мою отставку на том основании, что известность моей личности будет мешать эффективности моей работы. Он отказал мне, сказав, что все еще считает меня самой подходящей фигурой для этой работы.
— Я с ним согласен, сэр, — сказал Жюль. — Я совершенно уверен в вас. Но эта лента меня пугает.
— Спасибо. Но у вас есть свойство недооценивать опасность. Мы считали, что перекрыли все каналы утечки в нашем учреждении после дела Баньона, а оказывается, у нас еще больше дыр, чем раньше. Я бы поклялся своей жизнью за преданность людей, которые работают под моим началом, а тем не менее кто-то нам здорово вредит.
— Не мог ли один из наших верных людей быть заменен роботом доктора Рустина? — предположила Иветта.
Босс отрицательно покачал головой.
— Нет. Это первое, что мне пришло в голову. Но как только мы узнали о существовании этих роботов, мы подвергли рентгеновской проверке весь наш персонал, и она показала, что все они — люди. Мы вновь повторили проверку вчера после просмотра этой ленты — и с теми же результатами. Значит, в верхнем эшелоне роботов нет. Какой бы ни оказалась правда, она гораздо сложнее. Кто-нибудь из вас узнал эту женщину?
Жюль и Иветта должны были признать, что никогда не видели ее раньше.
— Я тоже не видел, — вздохнул Шеф. — Тем не менее она, должно быть, развернула широкую работу на Земле, так как именно здесь находится правительство; она должна быть где-то рядом, если хочет держать руку на пульсе СИБ. Кроме того, ее одежда сшита по последней дворцовой моде, что свидетельствует о ее принадлежности к высшему обществу.
— Что вы предполагаете, сэр? — спросил Жюль.
— Шпионаж-это игра тайн среди тайн. Речь идет не только о том, чтобы выяснить, что известно другой стороне; вам тоже приходится заставлять их угадывать, как много вам известно, В настоящее время в Галактике есть только пять человек, которые знают, что мы видели эту ленту, — четверо находящихся в этой комнате и Билл. Даже Ирен и Эдна не были информированы о ней и пока не будут. Вы не должны никому говорить об этом. Нигде не будет записей о ее существовании. Что касается официальных отчетов Службы, то найденные в кабинете Гарста ленты ничего значительного собой не представляют.
— А как быть с нами? — спросил Жюль. — Одним из наших преимуществ всегда было то, что, кроме нас, никто в Службе не знал о роли Цирка. Только несколько человек в СИБ, например Мараск Кантана, видели наши лица, но и они не знают всей правды. Что может знать противник об этом?
Хелена покраснела.
— Я чувствую себя предательницей. Существует лента моего допроса. Я рассказала Гарсту все о вас и о Цирке.