Парень тихо вглядывался, поймав грустную тень в выражении ее израненного лица. Разглядывал полосы шрамов, предплечья и локти, где виднелись редкие местечки ожогов. Вслушивался в тишину, которую Гермиона оставила на свои раздумья. Нотт сам размышлял, с трудом переваривая услышанное, даже думать не мог обо всем пережитом. Понял сейчас, что волновался всегда только о себе. Ход его мыслей прервал звук цоканья языком. Гермиона сменила позу, укладывая подбородок на сомкнутые локти, оставаясь лицом к Тео. Тяжело выдохнула и принялась разглядывать парня. Испуг прокрался в него, ведь понял, что Грейнджер любуется им. Хоть лицо ее и было непроницаемым, но он успел заметить пробежавшую нотку тепла и ностальгии под ее ресницами.
— Думала, что Гринграсс осознала все и успокоилась, — внезапно продолжила она, скинув взгляд в глубь помещения. — Но она даже не думала успокаиваться. По-видимому, затихла, чтобы после вдоволь наиграться. Я тогда выходила из туалетной кабинки. Не знала, что она стоит прямо за поворотом. Не видела и не слышала ее, пока она сама не показалась. Хоть месть мне и не свойственна, но я хотела бы, чтобы ты испытал ту боль, что мне пришлось тогда ощутить. Половина волос тоже пострадали, но я смогла хотя бы это восстановить. — Грейнджер поднялась, начала медленно вертеться вокруг своей оси, снова и снова возвращая взгляд к ошарашенному Нотту. — Смотри, какими длинными они стали.
Вот теперь Теодора пугало все.
Какой Гермиона стала. С какой легкостью обо всем рассказывала. Что пришлось ей пережить. Как сильно из-за этого изменился ее характер. Мышцы до сих пор стояли колом, где-то в груди больно сжималось от того, что он теперь видел собственными глазами последствия юношеской забавы. Сожаления и вины, что плескались в Тео, не выразить и близко. Он сочувствовал. Вместе с тем, думал и о раненном женском рассудке, о том, что ему уготовила судьба в качестве расплаты. Но несмотря на все, умирать сегодня не собирался. Рассчитывал на другое. Грейнджер сейчас вызывала не романтический трепет от своего присутствия, а ужасающий. Сейчас он снова следил за ней взглядом, за тем, как она, развернувшись, побрела к кухонному островку, шарясь в полках и вытаскивая из запасов бутылку огневиски.
— Потом она меня просто избивала, — донеслось с барной стойки, - ногами, руками, всюду, куда дотягивались ее конечности. А еще Гринграсс не умолкала. Трещала о своей давней и преданной любви к тебе. Говорила, что ты сам должен догадаться, что она сделала это со мной из-за тебя. Что мое изуродованное лицо тебе никогда не понравится, поэтому и бросишь возню со мной — какой-то жалкой грязнокровной блядью. Это я сейчас ее цитирую, если ты не понял, — повела она здоровой бровью вверх, искажаясь в снисходительном выражении.
— Такое ощущение, будто я на исповеди у магловского церковника… — Гермиона тихо усмехнулась, отпивая прямо с бутылки. — Самое ужасное не то, что твоя Дафна со мной сделала, не то, что ты даже не пытался меня найти и узнать правду… Не то, что она откуда-то узнала род моей деятельности, и не то, что она смогла добиться разговора с моим посыльным… — она опять замолчала, теперь только на несколько секунд, — а то, что убивать я собиралась тебя лишь для того, чтобы никогда больше не помнить этих чувств. Понимаешь? Они до сих пор сидят во мне…
Переломало. Между ребер треснуло.
От ее слов. От ее признания.
Но..что-то внутри мешало…
Он кинул взгляд на правое предплечье. Жгучая боль тянула алой линией.
«Мерлин и Моргана..только не сейчас»
Тео дал себе волю. На смелость и решимость. На шанс. Ей и себе.
Нотт обрел былую уверенность в своих решениях именно в этот момент. Вспомнил то, каким он был и может быть. Двинулся в кровати, перемещаясь к краю, чтобы подойти к Гермионе. Острые лезвия, наставленные на него и шествующие следом, совсем не пугали. Девушка нахмурила брови, с сомнением наблюдая за его приближающейся фигурой. Он врезался в пылающий яд, что блестел надвигающейся опасностью. Под ложечкой засосало, но он двинулся дальше, прекрасно осознавая — она не дает ножам воли на кровавую команду.
Гермиона нетерпеливо вскочила, снова пуская к лицу равнодушность. Они так и стояли на расстоянии вытянутой руки. Глаза в глаза. А когда Тео повернул кисть, открывая внутреннюю сторону предплечья. Девушка обратила внимание на его сигнальный кивок и потянулась глазами. Увидев извивающуюся красную нить. Сомнение тут же затесалось под ее веками, тогда, как крупицы ясности стали потихоньку собираться воедино.
Теодор постарался вспомнить все, что знал об искусстве ведения ближнего боя, но, увы, познания в этой области были столь же малы, как и предрасположенности к честной беседе. В общей сложности — почти нулевыми. Собрав всю свою храбрость, а может и тупость, он ринулся вниз, пытаясь протиснуться под клинками. Кувырок, другой. Прокатился по полу. Но, как и ожидалось, они следовали за каждым его движением. Пара-тройка из них ощутимо задели его со спины, оставляя легкие порезы.
Снова испробовав провальную попытку, он все-таки бросил эту затею, выпрямляясь на ногах и возвращая взгляд к безмолвной девушке рядом. Заметил, что она подошла ближе, бесстрастно наблюдая за неудавшимся побегом. Когда Гермиона протянула ладонь на уровне его глаз и схватила в кулак парящую рукоять, его дыхание мгновенно сперло. Кадык нервно дернулся, от чего Тео приложил еще больше усилий, чтобы попытаться сохранить на своем лице спокойное выражение. Получалось паршиво.
Он замер. Она тоже. Он кидал смирительные взгляды. Она смотрела исподлобья.
Грейнджер истощала решительность, слишком медленно опуская ладонь с зажатым лезвием, не обратила внимания и на то, как оставшиеся ножи безвольно попадали возле ее ног, чуть ли не задевая своим острием ее обнаженные лодыжки. Шокировано и заворожено следя за ней, Тео в последней возможности к спасению, попятился к стене, расставляя по обеим сторонам от себя распростертые руки. Так себе защита. Зато был шанс на перехват холодного оружия, хоть и малейший.
Когда бетонная стена соприкоснулась с его лопатками, а Гермиона маленькими шажками проследовала за ним, Теодор притянул локти к себе, становясь в боевую стойку и приготавливаясь отбиваться. Если бы Грейнджер сейчас не призвала свою палочку, он бы и не вспомнил о своей. Но, как не кстати, о ней вспомнила девушка, ловя древко в воздухе и тут же переламывая на две половины.
В груди снова сжалось, только на этот раз сильнее и ярче. В глазах замерцали звезды, мешая сфокусироваться, от чего парень начал лихорадочно моргать. А когда голова перестала кружиться, почувствовал как волшебное оружие крепко впивается в кожу под подбородком. Казалось, что прошла целая вечность, пока организм восстанавливался от потерянной связи с его магическим спутником, но на самом деле, это не было даже долей секунды.
Гермиона заставила его задрать голову выше, тем самым теряя из виду ее фигуру. К правому боку прижалась леденящая сталь, пуская первую каплю крови. Это предупреждение. Чтобы не оказалось ни единой мысли о смене позиций. Теодор в этот момент еле осязаемо зашипел, набирая полные легкие. Сердце лихорадочно забилось, совсем сбиваясь с ритма. Он пытался совладать с мыслями, не хотелось кидаться в лапы смерти. На ум приходили только пустые речи, ничего более сто́ящего, если хотя бы это можно было назвать ценным.
Она снова надавила лезвием, вонзая кончик, что пришелся точно в цель — ребро. Нотт свел брови, шипя и ерзая на месте. На лбу пробежала тоненькая дорожка от стекающего пота. Он глубоко задышал, теряя смысл на смиренность.
Вот она стоит, прямо перед его носом. Боевая и бесстрашная. Руку протяни и она окажется в ничуть не лучшем положении. Поэтому Теодор так и сделал, быстрым движением поднял ладони и с хлопком сомкнул на любимой нежной шее. Сжал в медвежьей хватке, с силой притягивая к себе.