Из полного мужчины он трансформировался в привычного Тео, с широкими острыми плечами, высоким ростом и фигурой бывшего квидичного игрока. Одежда, предусмотренная на другой размер, нежели у него, неприятно висела, будто холщовый мешок. Огромные штаны при чем, сразу же упали на пол, так как большой живот, что раньше придерживал, уже отсутствовал.
Прямо на глазах девушки Нотт скинул с себя весь гардероб, даже не смутившись. Ведь не в первой. Дафна не раз видела его без белья. Затем неторопливыми движениями вынул из поясной сумки уменьшенный комплект одежды. Расправившись с преображением привычного кроя, натянул на себя сначала боксеры, затем пару черных брюк, такую же толстовку и тряпичные кеды. Гринграсс смотрела на покачивающиеся шнурки от капюшона, что висели на его груди, перевела глаза на его лицо, проходясь по нему беглым взглядом и доставая до отросших волос, что теперь слегка спадали на скулы беспорядочными кудрями.
Он улыбнулся ей своей самой красивой улыбкой, такой едкой и опасной. Эта девушка знала как никто другой, что за таким жестом последует злая и жестокая шалость. Дафна моментально закрыла глаза, крепко-крепко зажмуривая веки. Она попробовала мотнуть головой, но снова ничего не вышло.
— Нет! Нет, нет, не-ет! Ты не посмеешь этого просить! Я не заслужила такого от тебя! — она безудержно кричала, пока по щекам стекали горячие слезы.
— Это ты издевалась над Гермионой, и ты сделала так, что ей теперь даже видеть меня больно. Я устал от этой ноши, и теперь, чтобы она простила меня, я должен покончить с той, кто принесла ей столько страданий. — его ровный голос со стальными нотками пугал Дафну еще больше.
— Ты глупец! Я делала так только потому, что любила тебя!
— Какая-то извращенная у тебя любовь, не находишь? — Нотт подошел ближе, наблюдая за растекающейся паникой в ее глазах.
Она молчала, лишь сомкнула губы в тонкую линию, не давая им раскрыться в неумолимом плаче.
— Я боролся за Гермиону, делал все, что было в моих силах, а ты пришла и в один миг украла все это, — Тео подошел к ней вплотную, вглядываясь в черноту ее глаз, бездонный зрачок заполонил собой чуть ли не все пространство.
— Это не правда! Ты ничего не сделал, чтобы быть с ней, а я видела это и воплотила свои желания, — Гринграсс крикнула прямо ему в лицо, не заботясь о вылетающих каплях слюны.
— Я боролся! — не выдержал он груза давящей правды, приближаясь в рычащем крике еще больше, так, что нос касался ее волос. Всего на мгновение. С рывком возвращая дистанцию.
— Это было лишь в твоей голове. Ты не боролся, ты вообще ничего не делал для грязнокро.., — она не успела договорить, так как Тео залепил звонкую затрещину.
Он смотрел на нее с яростным гневом, смотрел на кровь, что мгновенно хлынула с ее носа, падая крупными каплями на блестящий паркет. Смотрел на краснеющий след от своей пятерни. Челюсти сводило от напряжения. Затем он отвернулся, выждал несколько секунд, задумываясь о верности ее слов, но приняв их за бредни поехавшей, зашагал из комнаты. Ему нужна была кухня, там хранились все ножи. Проходя по узкому коридору с многочисленными высокими дверьми, он выбрел к необходимому месту.
Окинул быстрым взглядом все помещение. Красиво, уютно и со вкусом, от чего досадно, ведь скоро это все и сгниет в смраде трупного запаха. Нотт принялся открывать все ящики. Отыскав тот, что хранил в себе столовые приборы, захлопнул остальные не понадобившиеся, и поманил палочкой нож с зазубринами. Оценивающе разглядел его, вертя в воздухе, и повернулся в обратном направлении.
Дафна встретила его обидчивым видом, что удивило Тео. Похоже, она уже приняла свою участь. А может и до конца не верила… Впрочем, ему это было не важно, он пришел за освобождением, за возмездием. Снова глянул на Гринграсс, которая теперь смотрела на него то ли с гордостью, то ли с ненавистью. Он приманил к ней нож, останавливая на расстоянии вытянутой руки и встал напротив, вытягивая волшебное древко.
— Не смей и слова вымолвить, это мое желание. И если бы любила меня по-настоящему, то давно бы отпустила. И меня и мою судьбу. — Его голос был слишком тихим, слишком потерянным, слишком чужим. С хрипотцой, словно горло что-то царапало. — Если бы любила, то не предложила бы заключить Непреложный обет… Твоя ведь была идея, вот тебе и итог.
Дафна была непоколебима в своем мнении и эмоциях. Показывала бесстрашную стойкость, наверное, хотела умереть с чувством достоинства, а не с мольбами о пощаде.
— Возьми нож в руки, это мое желание, — она повторила, тут же хватаясь дрожащими пальцами за рукоять. — Ты будешь также стоять на месте и не станешь кидать его в меня, это мое желание. А теперь, воткни его в свою шею. Это. Мое. Желание.
Дафна сделала все так, как он и говорил. Без колебаний, но с дрожью во всем теле, слезами на щеках и прерывистым дыханием на всю комнату. Лезвие вонзилось с характерным треском — это сухожилия и мышцы рвались на волокна. Кровь начала стекать по ее голубой пижаме, капала на отполированный пол, заполняла ее легкие изнутри, превращая звуки в булькающие. Она кашляла ею, алым ужасом. В ее тускнеющих глазах стояла все та же гордость и непоколебимость.
— Твой упрямый характер тебя же и погубил.
Девушка упала на пол бездыханным мешком, в лужу, созданную своей же рукой. Тео взглянул на свою кисть, которую обвивали нити обета. Кожу не жгло и не раздирало, совсем не так, как в момент наложения связывающих пут. Он наблюдал за ускользающими невесомыми линиями, что растворялись, отбрасывая в воздух легкое сияние. Бесследно, неуловимо, легко. Так же легко стало и в его голове, в сердце больше ощущались стискивающие цепи. Все прошло. Теперь Тео свободен.
Он стал очищать свою одежду от попавших частиц крови, прошелся по коридору, применяя обычный «Тергео» на возможные следы от своей обуви. Так же проделал, пока подходил к двери. Чувства, что сейчас в Тео плескались были ему непонятны. От этого становилось еще невыносимее. Он уже собирался аппарировать, как дверная ручка неожиданно дернулась. Нотт отступил, прячась за поворотом в ту комнату, где все и произошло. Входная дверь распахнулась и на пороге появилась никто иная, как Грейнджер. Она оглянулась назад и прикрыла проход, принялась озираться по сторонам, тогда как Тео стоял, словно приросший к полу. Гермиона пустила обнаруживающее заклинание и устремила свой ошарашенный взгляд прямо на него.
Она стала приближаться, не переставая опускать палочку, затем оглянула представшую перед ней кровавую картину. Они не виделись чуть больше недели, хотя обоим казалось, что прошло не менее вечности. Гермиона опустила магическое оружие, не спуская своего внимательного и изучающего взгляда, а на лице лишь тень заинтересованности.
— Все таки нашел лазейку, поздравляю, — бесцветным голосом начала она.
— Почему ты здесь? Кого хотела найти? — Тео придвинулся лишь на дюйм, боясь разрушить шаткое перемирие.
— Уже никого, — она не позволила себе отвернуться, чтобы не пуститься на утек, чтобы не сбежать. Хотелось откинуть все мысли, бросить всё и начать сначала. Она боялась выпустить из виду даже малейшую деталь в его лице.
— Все кончено, — Теодор осторожно опустил свои пальцы на женскую ладонь, заключая в мягкий замок. — Теперь все позади.
Гермиона еще раз оглядела комнату, пряча палочку за спину, через пару секунд возвращая взгляд к Нотту. Ему казалось, что она вот-вот исчезнет. Оставит его и испариться в воздухе. Затем Грейнджер ответила на его жест, накрывая сверху второй рукой и нежно поглаживая. Она одарила его невесомой улыбкой, потом поправила локоны, некоторые завитки которых особенно мешали обзору. Коснулась ладонью его щеки и тихонько провела, касаясь своей шелковой кожей. В ее карих глазах витала лишь грусть, ни намека на надежду. Тоска и печаль одолели его внутренности, унося в вихре смятения. За ним последовала и Гермиона, растворяясь во мраке отчаяния.