— Я остаюсь!
Все обернулись и увидели Бинжакса. Он сидел под деревом, повернув вперед уши, выпрямив спину.
— Я родился у шлюза Крессида и умру здесь!
— Не будь дураком! — рявкнул Пангур.
— Я остаюсь! — повторил Бинжакс. — И не я один.
— Я тоже останусь, — тоненьким голосом сообщила его сестра Риа.
Глаза Финка округлились от восторга.
— И я!
Эффект заявления Бинжакса проявился мгновенно. Одна за другой кошки Крессиды отходили от сообщества Пангура, чтобы присоединиться к полосатым у вишни. Кошки всегда были животными определенной территории, они остро ощущают принадлежность к месту, связь с землей. И лишь немногие на самом деле желали покинуть уют своих домов ради неуверенного будущего вне своей Территории.
— Я слишком стара, — пробормотала одна тощая кошка, повернувшись к Бинжаксу. — Прости, вожак Пангур, — добавила она, оглянувшись назад.
Черный кот уставился на нее, и она опустила голову.
Мати молча наблюдал за тем, как разделяется стая. Он этого не ожидал; он и вообразить не мог, что кошки восстанут против авторитета Пангура. Но что еще он мог сделать, чтобы убедить их в существовании опасности? Что еще он мог сказать?
— Чем больше — тем безопаснее, — решила Арабелла, присоединяясь к своему другу Финку. — Будем держаться вместе. И если большинство желает остаться, что ж…
Следом за ней Торко сказал:
— За Территорией опасностей куда больше, разве не так?
Пангур стоял совершенно неподвижно, и только его хвост нервно дергался.
К нему подошла Трильон и принялась бранить Бинжакса и кошек, сгрудившихся вокруг него:
— Вы что, ничего не слышали? Оставаться здесь опасно! Мы должны уйти, у нас просто нет выбора! И ведь не только бывшие Канксы отвернулись от вожака, который радостно принял их, от брата Ханратти! Ваш бунт — это не просто предательство, это безрассудно, глупо!
Задетый ее словами, Торко — бывший Канкс — постоял на месте, повернулся и снова присоединился к группе около Пангура.
— Да вы хоть понимаете, куда идете? — зашипел Бинжакс. — Трусы! Убегаете! Вы что, не видите, что это Мати — глупец. Он и те, кто соглашается с его замыслом!
Трильон открыла было рот, чтобы возразить, но Пангур поймал ее взгляд.
— Пусть остается, — тихо сказал он. — Пусть лучше попытает удачи здесь, чем испортит наше путешествие придирками и скандалами.
— Пусть лучше останется, чтобы умереть, ты это имеешь в виду? — откликнулась Трильон.
Ее голос прозвучал громче, чем голос Пангура, и ее услышала Синестра, мать Бинжакса и Риа, стоявшая немного позади.
— Мои детки, вы не должны здесь оставаться! — воскликнула Синестра. — Вы же слышали Пангура. Посмотрите, что случилось с Воробьем! Здесь опасно!
— Наш вожак все сказал, — поддержал ее Круф, их отец. — Идемте, довольно спорить!
Бинжакс покачал головой:
— Здесь мой дом, я его не брошу. Даже ради Пангура. И ради Тигрового. Никто меня не переубедит!
Его уже окружала большая группа кошек, наблюдавшая за этой перепалкой. Только немногие остались с вожаком: Мати, Домино, Трильон, Воробей, Торко-Канкс и Притин со своими котятами.
Синестра сделала несколько шагов в сторону сына, и Круф вместе с ней.
— И даже меня ты не послушаешь? — промурлыкала Синестра.
— Довольно! — рявкнул вожак, нетерпеливо взмахнув хвостом.
Он прищурился. На его мордочке никак не отражалось то, что он чувствовал из-за предательства. И даже его гнев был холодным.
— Я не могу тебе приказать, Бинжакс. Никому из вас не могу. — Он окинул яростным взглядом кошек, отступавших к вишне. — Живите здесь, вместе с этим подростком. И умрите здесь, если вам того хочется. Но те, кто хочет жить, идите за мной… и больше тут обсуждать нечего.
Пангур пошел прочь, и за ним — те немногие кошки, которые продолжали видеть в нем вожака.
Мати отстал. Он нервно подошел к серым полосатым и их родителям. Оставшиеся кошки стояли неподалеку, переглядываясь. Некоторые на самом деле не ожидали, что Пангур уйдет без них.
— Пожалуйста, — умоляюще заговорил Мати. — Здесь опасно. Я чувствую, как они… как это… приближается. Вы должны уйти с нами.
Риа неуверенно переводила взгляд с Мати на Бинжакса.
— Чушь! — воскликнул Бинжакс. — Нечего здесь бояться! Это шлюз Крессида!
Пангур с его спутниками уже подошли к границе рыночной площади и ряду домов на террасе. С другой стороны, из-за парка, ветер донес до Мати странную вибрацию. Он содрогнулся:
— Это скоро будет здесь… Я не знаю, сколько у нас времени… нужно убегать прямо сейчас! Я надеюсь, вы пойдете с нами. Все вы…
Он отвернулся и побежал следом за уходившими.
— Мне кажется, мы должны пойти с остальными, — сказала Риа. — Что, если он прав? Помнишь Мифоса?
— Твоя сестра права, — заметила Синестра. — Идем с нами.
Бинжакс посмотрел на мать:
— Ты можешь остаться здесь, Амма.
Он произнес это так, словно ему было все равно, останется она или уйдет.
— Другие уже уходят, — напомнил Круф. — Не стоит отставать.
И он пошел прочь.
Синестра направилась за ним. Потом приостановилась, посмотрела на сына:
— Бинжакс, я не могу заставить тебя уйти. Ты уже молодой кот, не ребенок, и ты волен ходить куда вздумается и поступать по своей воле. Я твоя амма, и мне хочется, конечно, чтобы ты был рядом со мной, хотя бы эту зиму. Может быть, весной ты бы начал самостоятельную жизнь… Но если ты решил остаться, я не могу тебе помешать. — Она повернулась к дочери. — Риа, ты, конечно, пойдешь. Ты моложе брата, ты не готова столкнуться с миром в одиночку. Ты не можешь остаться.
Синестра побежала за Круфом к домам на краю рыночной площади. Бежала она, ссутулив спину и прижав уши. Но больше не оглянулась.
Кошки, решившие остаться на стороне Бинжакса, явно испытывали все больше сомнений; они переминались с лапы на лапу или нервно умывались.
— Я никуда не пойду! — воскликнул Бинжакс. — И никто из нас не пойдет!
Он предостерегающе посмотрел на тех, кто осмелился встретить его взгляд.
— Извини…
Риа оторвалась от группы и помчалась за ушедшими, колотя хвостом по асфальту. Для Арабеллы это оказалось уже слишком, и она поспешила за серебристой полосатой.
— Арабелла? — изумленно вскрикнул Финк.
— Возвращайтесь в катакомбы, все вы! — прорычал Бинжакс.
Кошки уставились на него, прижав уши. Пангура и остальных уже не было видно за домами на террасе. Бинжакс опять заговорил, более мягким тоном, но все так же вызывающе:
— Возвращайтесь в катакомбы и не думайте о них… пусть себе убегают, как перепуганные котята. Они скоро вернутся. Проведут ночь-другую за нашей Территорией и поспешат домой. Мы умнее. У шлюза Крессида бояться нечего.
Слова Бинжакса помогли нервным кошкам успокоиться. Но ощущение тревоги осталось даже тогда, когда они вновь укрылись в катакомбах. И тревога продолжала висеть под сияющей луной.