Хэдон недолго предавался размышлениям. Шум снаружи вынудил его вернуться ко входу. Сначала он не мог понять, что творится. Сразу за входом бурлил водоворот толпы, яростно кричащей, вопящей, плачущей. Затем в стене тел появился просвет, в котором возник копьеносец, забитый до смерти разъяренной толпой.
Через несколько минут все закончилось, как только в верху и в низу улицы раздался пронзительный свист. Толпа пришла в чувство, осознав, что люди Короля на подходе, и рассеялась. На месте осталось двенадцать окровавленных трупов.
25.
Некоторое время спустя улицу покинули все жители. Ее единственными обитателями остались лишь звери да птицы, брошенные своими испуганными владельцами, и около пяти десятков солдат. Хэдон обрадовался, увидев, что почти сразу же прибыло такое же количество солдат Королевы. Он понимал, что в противном случае ему, видимо, пришлось бы укрыться в глубине храма. По общепринятому правилу он мог полагать себя в безопасности на расстоянии по меньшей мере одного фута от входа, но Хэдон не сомневался, что на самом деле разъяренные люди Короля вполне способны нарушить святость убежища. Теперь же, видя перед собой людей Королевы, они не осмелятся.
Клайхи послала послушницу за Королевой. Затем справила последние обряды над привратником, судьба которого оказалась столь печальной. Завершив их, она вышла из храма. Ее приветствовали командиры и тех, и других сил; она отвела офицеров в сторону, чтобы обсудить создавшееся положение.
В разгар их оживленной беседы прибыла Фебха — высокая изможденная женщина лет пятидесяти. В молодости она была красавицей с полной высокой грудью, со слегка округлыми формами, длинными ногами. Черты лица ее впечатляли, хотя их портил слишком длинный нос. Теперь же, несмотря на молитвы своих подчиненных, затратив несколько лет на борьбу с лихорадкой неизвестного происхождения, она походила на ведьму. Но все еще сохраняла незаурядность и могла при желании внушать страх.
На Фебхе был килт из шкуры леопарда, перехваченный в талии коротким поясом из соединенных меж собой золотых колец, украшенных бриллиантами. Ее длинные черные волосы завязаны в узел Психеи, на который надета шляпа из множества овальных и круглых кусочков золота. С каждой стороны шляпы до талии свисали нити из золотых монет овальной формы. Большое количество массивных золотых браслетов с инкрустацией из драгоценных камней украшали руки и ноги. К поясу посредством золотого кольца прикреплен кинжал, украшенный драгоценными камнями, а в правой руке она держала длинный дубовый жезл, с огромным бриллиантом на конце.
Прошествовав через палату в сопровождении многочисленной свиты жриц, советников и слуг, среди которых были и мужчины, и женщины, Фебха приветствовала Хэдона. Затем она вышла на улицу и стала громко требовать, чтобы ей рассказали о том, что же произошло.
Хэдон уже собрался последовать за ней, как услышал свое имя. Он повернулся на звук знакомого голоса и поспешил обнять отца. Кумин охватил сына одной здоровой рукой и заплакал. Справившись с собой, он сказал:
— Я плачу, сын мой, не только от того, что ты возвратился после долгого отсутствия, я плачу по твоей умершей матери!
— Когда это случилось?
— Три дня назад, сын. Она слегла в постель, жалуясь на боль в нижней части брюшины. Она разбудила меня где-то на рассвете, говоря, что боль очень сильна, да я и сам мог сказать то же самое, увидев ее при свете свечи. Ей следовало разбудить меня гораздо раньше, хотя я сомневаюсь, что это изменило бы что-нибудь. Я пошел за доктором, но еще до того, как он смог прийти, из уст твоей матери раздался громкий крик, и несколько минут спустя в сильной агонии она умерла.
— Доктора произвели вскрытие, необходимо было определить, умерла ли она вследствие отравления, или колдовства, или потому, что великая Кхо так пожелала. Доктора представили заключение, в котором сообщалось, что какой-то ее орган был болен в течение некоторого времени, затем прорвался, выпуская свои яды в организм.
— Твой брат с семьей спустились с гор — он начал там работать после твоего отъезда — и мы похоронили ее в полдень.
Хэдон понимающе кивнул.
— Я принесу в жертву превосходную корову на ее могиле, когда появится такая возможность. — Затем Хэдон заплакал вместе с отцом. Немного погодя Лалила потрясла его за плечо, и он взглянул на нее.
— Начались схватки, — сообщила она.
Хэдон поднялся, вытирая глаза. Снаружи доносился резкий голос Фебхи. Она устроила разнос людям Короля за то, что они вторглись в убежище, хотя бы даже и случайно. Они убили привратника в храме, и Кхо вряд ли простит им это.
Полковник, стоявший во главе королевского отряда, кричал, что солдаты, сотворившие это, мертвы, что они заплатили за все. Как бы то ни было, она должна признать, что произошел несчастный случай, а следовательно, богохульства не совершилось. Фебха ответила, что не даст втянуть себя в спор, но святотатство имело место, случайно или намеренно. Полковник начал говорить что-то, но она велела ему замолчать. Затем затрубили медные трубы, забили барабаны, и люди закричали:
— Король! Король!
Хэдон подошел к жрице средних лет, стоявшей позади толпы внутри входа:
— Дарбха!
— Да? — Узнав его, жрица заулыбалась и вскрикнула:
— Хэдон!
— У моей жены, Лалилы, — родовые схватки, — волновался он. — Ее следует поместить в Палату Луны.
Дарбха с трудом смогла оторваться от событий на улице. Хэдон произнес громко:
— Вот Лалила! Ты знаешь о пророчестве относительно ее ребенка?
— Да, мы знаем, — ответила Дарбха. — Вчера услышали об этом .
Она протолкнулась сквозь людскую массу и заговорила с Клайхи, стоявшей за дверью. Клайхи неохотно оставила свой пост, но осмотрев Лалилу, принялась действовать весьма быстро. Она подозвала к себе трех жриц и отдала распоряжения поместить Лалилу в приготовленную для нее палату.
Хэдон поцеловал Лалилу:
— Все будет в порядке!
— Я надеюсь! — сквозь слезы произнесла она. — Но боюсь, здесь произойдет что-нибудь ужасное, Хэдон! И очень скоро!
— Если это и так, ты все равно ничего не сможешь сделать, — проговорил он. Мороз прошел по его коже, даже шея дернулась, но он сохранял внешнее спокойствие, будто слова Лалилы не имели значения.
— Ты должна идти с Клайхи. Все будет хорошо. Сейчас мы в храме, а согласно предсказанию, жизнь нашего ребенка будет долгой и славной, если он родится в этих стенах.
Клайхи заговорила с четвертой жрицей:
— При первой же возможности сообщите Фебхе. Скажите ей, что Лалила здесь и скоро родит.
Клайхи и остальные собрались вокруг Лалилы; потом одна из них завела протяжную песнь, и они поспешно увели Лалилу. Хэдон вернулся к двери. Его вряд ли допустили бы в Палату Луны, все равно он ничем не мог успокоить ее.