Во время обратного путешествия Хэдон влюбился в Лалилу. И не он один. Казалось, она создавала вокруг себя ауру, которая влекла к Лалиле мужчин, словно аромат ночной бабочки притягивает к себе мотыльков-мужчин. Она бесспорно была красивой, но многие женщины в Кхокарсе не уступали ей в этом достоинстве. Пага говорил, что она приносит несчастье. Она сводит с ума мужчин и в то же время приводит их к гибели. Хэдона это не беспокоило. Он впал в экстаз, когда Лалила сказала, что любит его. Она готова забыть свою скорбь по Ви, любовнику, которого уже не было в живых.
В Кхокарсе их встретили ужасные новости. Минрут заточил Авинет в ее апартаментах и объявил себя верховным правителем. Хэдона вместе с участниками его экспедиции схватили и препроводили в Кхокарсу, главный город Империи Кхокарса. Квазин сбежал, но позже и его взяли снова. Во время землетрясения, предшествовавшего извержению вулкана, Хэдон, Квазин и Пага освободили Лалилу, ее дочь и Авинет и убежали в горы к северо-востоку от города.
Авинет и другие еще могли уйти. Лалила также могла выбраться, хотя ее шансы выжить в этих лесах, кишащих бандитами и зверьем, были невелики. Скорее всего она погибнет голодной смертью.
Однако он сделал больше, чем сам ожидал. Ему оставалось лишь надеяться на себя и Лалилу.
4.
Совсем небольшой краешек солнца еще освещал землю.
Хэдон перекатил валун с лесной опушки к краю утеса футов сорок в сторону от внутреннего прохода. Он столкнул глыбу и смотрел, как она катилась по склону. Внизу люди, услыхавшие грохот от удара при “приземлении” валуна на дно утеса, уставились вверх. Затем они быстро откатились к одному склону, надеясь не оказаться на пути скачущей смерти; другие просто побежали; кто-кто, потеряв равновесие на крутом склоне, упал.
Огромный камень, врезавшись в выступ и подскочив, ударил проводника собаки в грудь. Тот отлетел, прокатившись на спине футов сто, и затих. Валун, лишь слегка “отметившийся” при столкновении, перекатывался и подпрыгивал, продолжая путешествие к подножию горы, забирая по луговине, и, наконец, остановился, уткнувшись в столб.
Хэдон надеялся отправить к праотцам поболее одного проводника. Однако он не слишком огорчился. Главная цель — убедить солдат, что он все еще здесь, рядом с ними, заставить их думать, что он намерен охранять проход до наступления сумерек, а возможно — и потом.
Хэдон преуспел. Солдаты отправились по склону обратно, на луговину. Здесь они некоторое время совещались, то и дело поглядывая на ущелье. Очевидно, решили ждать подкрепление.
Но на сей раз он ошибся. Солдаты двинулись по луговине. Хэдон наблюдал, как они начали взбираться вверх — теперь уже под углом. Конец их тропы находился милях в пяти — там, где отвесные скалы уже едва виднелись.
Солдаты намеревались подняться там на доступную высоту и вернуться обратно по краю утеса. Хэдон прикинул, что, если судить по их темпам, солдатам понадобится на это не менее девяти часов, и отправился в лес. Он перелез через упавший ствол, поддерживаемый двумя дубами. “Лалила!” — тихо позвал он. Ответа не было. Хэдон взобрался на ветку — как раз над тем толстым суком, где лежала Лалила. Она спала на боку. Хэдон окликнул ее еще раз, Лалила открыла глаза. Он свесился с ветки.
— Не волнуйся, — произнес он. Потом Хэдон поведал ей о происходящем.
— Что ты собираешься предпринять? — спросила она. Покрасневшие сейчас фиалковые глаза ее смотрели широко. Лалила выглядела измученной. Позабыв о травме, она пошевелила ногой, на лице ее отразилась острая боль.
— Нам надо уходить, — объявил Хэдон. — Часть пути я понесу тебя на спине, а потом буду поддерживать. Ты сможешь идти?
— Должна, — попыталась улыбнуться Лалила. — Выбора нет, не так ли? Но ты же собирался оставить меня здесь…
— Я передумал, поскольку ситуация изменилась. Спрятать тебя на время можно и потом, если они подойдут слишком близко. Но чем дальше я проведу тебя в лес, тем короче расстояние, которое мне придется преодолеть, возвращаясь за тобой. Кроме того, остается шанс, что мы сможем вовсе оторваться от них. Но…
— Но тебе все равно придется оставить меня, — сказала Лалила. — Ты же не можешь позволить им преследовать остальных.
— Если они обнаружат их след… Нам остается только уповать на лучшее… И верить Кхо.
Хэдон помог Лалиле спуститься с дерева, что тоже оказалось не простым делом. Наконец они оба оказались на земле. Хэдон надел на грудь мешок с провизией, который он снял с убитого. Он присел, и Лалила, сжав губы, чтобы сдержать стон, забралась к нему на спину.
Хэдон поднялся и, охватив ее ноги под коленями, двинулся в путь.
Вскоре они оказались под ветвями дубов, нависшими над тропой. Стараясь сберечь силы, Хэдон шел не слишком быстро — путь предстоял долгий. Да и события вчерашнего дня и сегодняшние ослабили его. Он почти не спал и затратил немало физических сил, разделываясь с преследователями.
Хэдон внимательно следил за тропой, отмечая, что следы группы Авинет заметит и неопытный человек; на каком-то отрезке проступали и его следы, затем они исчезли. В этом месте он скрылся в лесу, чтобы вернуться сюда по собственным следам. Да, это не было пустой тратой сил. Он сбил собак со следа и выиграл время, чтобы потом разделаться с ними.
В тени дубов становилось холодно. Было довольно тихо, если не принимать во внимание близкого карканья ворона да отдаленного гомона обезьян. Вскоре Хэдон заметил несколько обитающих на дубах обезьян, созданий не крупнее белок, с которыми они состязались в сборе орехов и ягод. Обезьяны имели красноватый окрас, лишь вокруг мордочек кольца белой шерсти. Небольшая стая обезьян какое-то время следовала за ним, перескакивая с дуба на дуб, но затем потеряла к людям всякий интерес. Но крики животных еще долго оглашали лес.
Время от времени Хэдон нагибался, и Лалила ступала с его спины на землю. Они медленно продолжали путь, Хэдон поддерживал Лалилу, хромавшую на одну ногу. Когда ее здоровая нога уставала, они минут пятнадцать отдыхали, и Лалила опять звала его в путь.
Тропа упрямо, хотя и не круто уходила вверх. К сумеркам они добрались до верхней части седловины с остроконечными вершинами по обеим сторонам. Впереди виднелась гора, раза в два выше той седловины, на которой они стояли. Снежная вершина ее освещалась заходившим солнцем. В самой долине господствовала тьма — различить что-либо не удавалось Теперь их окружали сосны — дубам здесь было слишком холодно.
Сидя на влажной листве, Лалила дрожала.
— Мы замерзнем, — проговорила она.
Хэдон молча жевал кусок черствого хлеба и еще более жесткую вяленую говядину.
— Спать не так уж и холодно. Немного отдохнем, пока не выйдет луна. Часа два, должно быть. Потом пойдем дальше. Согреемся в движении.
— Ты же не сможешь идти, — сказала Лалила. Ты слишком устал. Разве мы предусмотрительно не получили преимущество перед ними? Неужели нельзя поспать хотя бы до рассвета?
Хэдон промолчал и шагнул к роднику, который журчал рядом. Зачерпнув ладонями воды, он напился и тогда ответил:
— Все зависит от того, преследуют ли они нас в темноте или решили дождаться рассвета. Скорее всего солдаты не осмелятся войти ночью в здешние леса. Говорят…