— И вы боитесь, что здесь будет хуже, чем в Полинезии?
— Я уже спрашивал: вы видели Тихану? Там ваши благородные тресты ничем не были связаны и могли не стесняться. Что осталось от художников тысячеколонного города Хомары? Что осталось от Синих островов, которые первым исследователям показались раем? Что осталось от тиханцев с их тысячелетней, но не технической цивилизацией?
— В федеральном парламенте есть делегаты-тиханцы!
— Тиханцы? Скорее бледные подобия землян! Они даже говорят не на своем родном языке, а на ублюдочном английском, который стал межпланетным жаргоном. Лишь немногие филологи в их университетах могут еще оценить всю красоту «Рубаники» или «Мохантаривы».
— Да, но зато их население, не превышавшее вначале ста пятидесяти миллионов, сегодня достигло трех миллиардов!
— И когда-нибудь эти миллиарды обрушатся на нас с тыла! У них не осталось никакого стимула в жизни, ничего, кроме ненависти к нам! И я их понимаю, я им сочувствую. Одним лишь трестам на все наплевать, они свое сделали — выкачали из Тиханы миллионы тонн редких и полезных металлов!
— Однако вы тоже работаете на ММБ.
— Мадемуазель, я работаю на себя самого. Как я уже говорил, ММБ никогда не сможет наладить разработку месторождений, о которых я сообщаю за хорошие деньги, ибо они никогда не получат неограниченной лицензии, а ограниченная, срок которой истекает через двадцать лет, по-видимому, не будет возобновлена.
— В общем, мне до этого мало дела. Я уже ничем не связана с ММБ. Расскажите лучше, что это за праздник Трех лун?
— Пойдемте, он скоро начнется. Я объясню по дороге.
Тераи поднялся, помог встать девушке. Стемнело, и все ихамбэ уже сидели вокруг большого костра на центральной площади, напевая с закрытыми ртами монотонную мелодию.
— У ихамбэ культ солнца и лун. Солнца — муж, три луны — его жены. Они — символ плодородия, они помогают племени восполнять потери и становиться все многочисленнее и сильнее. Примерно раз в три года все три луны восходят одновременно над Горами Предков, между вершинами Колонту и Бирэ-Отима. Они считаются священными горами племени…
— А я думала, это гора Этио!..
— О, это совсем другое дело! Эта гора-табу для всех народов северного континента, и я бы сам хотел знать почему. Значит, так: когда все три луны восходят одновременно, начинается праздник. Раньше каждой луне приносили в жертву по девушке. Но лет сто назад этот жребий пал на Энлию, невесту Тлека, самого грозного воина ихамбэ в те времена. Он похитил Энлию до начала церемонии и ушел из лагеря вместе со своими соратниками. Ихамбэ до сих пор вспоминают междоусобную войну, которая началась из-за этого. Наконец один прозорливый шаман догадался по-иному истолковать изустную легенду. С тех пор ихамбэ не приносят в жертву лунам девушек: просто три девушки в честь богинь плодородия становятся женщинами.
— Надеюсь, мне на сей раз ничто не грозит?
Тераи рассмеялся.
— Успокойтесь, вам волноваться нечего!
Они сели на указанное им место между вождем и Лаэле. Теперь все туземцы сидели в безмолвии, склонив головы на грудь, и лишь один юноша с верхней площадки очень высокой трехногой вышки что-то выкрикивал звонким голосом.
— Страж трех лун, — шепнул Тераи. — Он возвещает о восходе спутников над священными горами.
Стелла подняла голову, взглянула на восток. Ночь была ясной, звезды сверкали, и яркая полоса Млечного Пути пересекала небо по диагонали. На востоке было еще темно, однако слабое сияние уже разливалось из-за горных вершин.
— Еще несколько минут, — сказал Тераи. — Когда луны взойдут, я должен буду вас покинуть. Я член клана. Оставайтесь с Лаэле: она вас все объяснит и в случае чего защитит вас.
— Ах вот как! Значит, вы участвуете в этом обряде? — насмешливо спросила Стелла.
— Не в том, о котором вы думаете! — сухо бросил геолог. — Я не удостоился большого посвящения. Пока не удостоился!
Время шло. Темнота в восточной части неба медленно рассеивалась, и седловина между двух вершин выступала отчетливее на все более светлом фоне.
— Антия! Теана! Ноба! — прокричал вдруг юноша с вышки.
Ярко-желтый рог появился из-за гор, и Антия величественно всплыла в небо.
С долгим переливчатым воплем все ихамбэ вскочили на ноги. Тераи последовал их примеру.
— Да встаньте же, черт побери! — прорычал он. — Вы что, хотите, чтобы нас прикончили?
Десять, двадцать, сотня разноцветных ракет с шипением взвились к зениту. Стелла смотрела на них в изумлении.
— Вы им дали ракеты?!