- Попытайся. Кто знает? Может быть, тебе удастся соблазнить горячую медсестричку.
- Если там есть горячие медсестрички.
- Это Малибу. Я думаю, тут это узаконено.
- Тогда, может, это и не будет пустой тратой времени, - пробурчал Блейк, как будто он собирался пройти реабилитацию, только чтобы доставить удовольствие Бью и их матери, но они оба знали, что он бы не потащил свой зад в самолет, если бы не был готов к переменам. Блейк выбросил апельсиновую кожуру в окно. – Хотя секс будет дорогим.
- Что ты делаешь? – Бью посмотрел на брата, потом на дорогу. – Ты только что намусорил.
- Апельсиновая кожура – не мусор. Она же разлагается.
- Апельсиновая кожура может выманить животных на дорогу. – Бью нахмурился, но не смог удержаться и добавил: – Вот так убивают невинных созданий.
Блейк посмотрел на Бью, как будто тот отрастил крылья и обсыпал себя звездной пыльцой:
- Ты говоришь как девчонка.
Нет. Он говорил, как Стелла, и даже не удивился, когда Блейк прочитал его мысли и спросил:
- Ты слышал что-нибудь о Стелле?
- Нет. Она не отвечает на звонки и не перезванивает.
И Бью все еще немного злился на то, что она убежала из квартиры Винса. К тому времени, как Бью оделся, Стелла исчезла. Он целый час ездил по округе, пытаясь найти ее.
- Очень плохо, что ты отпустил ее.
Теперь пришел черед Бью смотреть на брата так, будто тот отрастил крылья.
- Любую женщину, которая ввязывается в драку, чтобы спасти своего мужчину, стоит держать покрепче. – Блейк прожевал апельсиновые дольки и тихо рассмеялся. – Это было чертовски смешно.
Бью нахмурился:
- Она могла пораниться.
- Да, но не поранилась же. – Блейк проглотил и хмыкнул: – Невидимая женщина. Симпатичные перчатки. Смех да и только.
Бью тоже усмехнулся:
- Может надрать задницу Бэтмену.
- И Супермену, - напомнил Блейк.
Бью сразу перестал смеяться.
- Да.
Ему не нужны были напоминания. Он каждый день чувствовал, будто его обставила женщина ростом метр пятьдесят, – надрала ему задницу. Сильно. Скрутила кишки в узел и вскружила голову. Она сказала, что любит его. Действительно любит его. Стелла хотела, чтобы он стал ее первым мужчиной. Решение, о котором она скорее всего теперь сожалела.
Ветер, забиравшийся в салон через открытое окно со стороны Блейка, раздражал Бью, и он закрыл его. И вспомнил, каким было лицо Стеллы, когда она спросила, любит ли он ее. Ожидающим. Полным надежды, почти умоляющим сказать «да». И Бью чуть не сказал. Чтобы не видеть, как его ответ причинит боль. Чтобы скрыться от выражения глаз Стеллы, когда он сказал, что она ему небезразлична.
Блейк принялся играться с люком на крыше машины, и кабину наполнил запах океана. В конце концов, Бью так и не смог сказать то, что не считал правдой. Разве настоящая любовь не должна ударить в грудь, как пуля тридцать восьмого калибра? Разве она не должна отбросить назад и заставить упасть на колени с мыслью «какого черта»? Разве она не взрыв и вспышка, которая разрывает человека на мелкие части?
Бью закрыл люк. Нет. Любовь не похожа на взрыв или дырку в бронежилете. Скорее, на чувство, будто ты проклят провести с раздражающей тебя женщиной восемь дней. Замешательство и туннельное зрение, когда она рядом. И жгучее желание, когда ее рядом нет, которое разрывает на мелкие части.
- Боже, - прошептал Бью.
- Что такое? – спросил Блейк, набирая смс.
Бью повернулся к брату:
- Наверное, я заболел.
- Съешь апельсин, - Бью поднял взгляд. – Ты выглядишь так, будто тебя только что ударили по голове полицейской дубинкой.
Так и казалось. И в грудь тоже. Бью посмотрел на брата. Своего лучшего друга и товарища с материнской утробы. И услышал самого себя будто издалека.
- Я люблю ее.
Как это произошло? Как похоть превратилась в любовь?
- Серьезно? – Блейк фыркнул и положил апельсин в держатель стаканов.
И когда? Когда это случилось? Когда он смотрел, как Стелла смело идет в дом сестры? Или в Новом Орлеане, когда он притворился, что не смог ей отказать? Или раньше, под месяцем Тампы, когда Бью поднял взгляд и увидел ее? Когда подсветка воды отражалась на ее волосах? Какого черта?
Блейк покачал головой, и казалось, будто Бью посмотрел в зеркало и увидел свое отражение с брезгливым выражением на лице.
- А ведь предполагается, что это ты умный близнец.
***
Отель «Рамада», находившийся на севере от Международного аэропорта Майами, не был центром роскоши, но и ночлежкой его тоже нельзя было назвать. Скорее доступным. И теперь, когда Стелла перешла в режим жесткой экономии, семнадцать баксов за ночь были всем, что она могла себе позволить. Гостиница оказалась совсем не похожей на отели, где они останавливались с Бью, но то было в прошлом. Прежде, чем она влюбилась в суперсекретного шпиона-морского пехотинца. Прежде, чем он разбил ей сердце.