Выбрать главу

Посреди ночи, когда поезд медленно вползает в бельгийские или мазурские равнины, когда ночной туман густеет и размывает все вокруг, в баре появляется вторая смена: пассажиры, измученные бессонницей, не стесняющиеся своих тапочек на босу ногу. Эти присоединяются к остальным так, словно отдаются фатуму: будь что будет.

Однако я считаю, что их ждет только хорошее. Ведь они находятся в подвижной точке, перемещаются в черном пространстве, увлекаемые ночью. Никого не знать и никем не быть узнанным. Выйти из собственной жизни, а после вернуться — целым и невредимым.

Покинутая квартира

Квартира не понимает, что случилось. Квартира думает, что хозяин умер. После того как захлопнулась дверь и в замке проскрежетал ключ, все звуки доходят сюда приглушенными — смутные пятна без теней и контуров. Пространство, никем не востребованное, не тревожимое сквозняками, колыханием занавесок, густеет, и в этой неподвижности начинают робко кристаллизоваться пробные формы, на мгновение зависающие в прихожей между полом и потолком.

Конечно, ничего нового здесь не возникнет, да и откуда бы? Это лишь имитации уже известных форм, сплетенные в пузырчатые клубки, лишь на краткий миг сохраняющие контуры. Отдельные эпизоды, движения, не более того, например беспрестанное возникновение и исчезновение (всегда в одном и том же месте) отпечатка ступни. Или рука, выводящая буквы в воздухе над столом, — движение совершенно непонятное, ибо совершается без участия пера, бумаги, почерка и остального тела.

Книга злодеяний

Не подруга, нет. Мы познакомились в Стокгольме, в единственном на свете аэропорту с деревянными полами: красивый паркет черного дуба, тщательно подогнанные, до блеска натертые дощечки — навскидку несколько гектаров северных лесов.

Она сидела рядом, вытянув ноги и подложив под них черный рюкзак. Не читала, не слушала музыку — сложив руки на животе, смотрела прямо перед собой. Мне понравился ее покой, полная сосредоточенность на процессе ожидания. Я посмотрела на нее более внимательно, ее взгляд скользил по этому натертому полу. Чтобы завести беседу, я пробормотала что-то вроде «жаль тратить лес на паркет для аэропорта».

Женщина ответила:

— Говорят, при строительстве аэропорта нужно принести в жертву какое-нибудь живое существо. Чтобы избежать авиакатастроф.

Стюардессы за стойкой были чем-то встревожены. Оказывается, самолет перегружен — так они объявили по громкой связи нам, ожидавшим посадки. По странному стечению обстоятельств список пассажиров оказался слишком длинным. Ошибка компьютера — фатум наших дней. Два человека, которые согласятся лететь завтра, получат по двести евро, номер в отеле аэропорта и талон на ужин.

Люди нервно переглядывались. Кто-то предложил: давайте бросим жребий! Раздался смех, затем воцарилось напряженное молчание. Задерживаться никому не хотелось, да это и понятно, ведь мы живем не в пустыне: на завтрашний день уже назначены деловые встречи, запланирован визит к стоматологу, а вечером должны прийти гости.

Я опустила глаза. Мне не к спеху. Никто и нигде меня не ждет. Пускай лучше время присматривает за мной, а не наоборот. И потом: мало ли как можно зарабатывать себе на хлеб, это похоже на новое измерение работы, за которым, быть может, будущее — быть может, именно здесь наше спасение от безработицы и перепроизводства мусора. Постоять в сторонке, переночевать в гостинице, оплата поденная, утром — кофе и шведский стол с богатым ассортиментом йогуртов. Почему бы и нет? Я встала и направилась к взволнованным стюардессам. Женщина, сидевшая рядом, двинулась следом.

— Почему бы и нет? — заметила она.

К сожалению, наш багаж уже улетел. Пустой автобус отвез нас в отель, мы получили два небольших уютных номера по соседству друг с другом. Распаковывать нечего, зубная щеточка да чистое белье — неприкосновенный запас. Еще крем для лица и толстая увлекательная книга. Блокнот. Будет время все записать — записать эту женщину.

Высокая, хорошо сложена, бедра довольно широкие, ладони небольшие. Пышные вьющиеся волосы она связывает в хвостик, но те не слушаются и порхают вокруг серебристым ореолом — совершенно седые. А лицо молодое, светлое, веснушчатое. Небось шведка — они не красят волосы.

Мы договорились встретиться внизу, в баре — вечером, после того как не спеша примем душ и пощелкаем пультом телевизора.

Заказали белое вино и, обменявшись стандартным набором любезностей и ответив на три основных вопроса путешественников, перешли к сути дела. Сперва я принялась рассказывать ей о своих странствиях, но вскоре мне показалось, что моя новая знакомая слушает только из вежливости. Я умолкла, догадавшись, что у нее есть история поинтереснее.