– Я понял. И ты необычная. В этом дело.
– И потом ее очень опасно выпускать из виду: она слишком хорошенькая, а люди сейчас такие чудовища… Боже! Вдруг с ней что-то случилось?
– Будем узнавать… Хороший отпуск устроили вы мне с мамой.
– А что не так сделала Марина Евгеньевна?
– Да ничего… Я это к слову. Она меня слишком часто будит и недостаточно часто кормит.
Рассказывать о находке мамы в данной ситуации было неуместно, мягко говоря. Но ситуацию с ребенком нужно прояснить. Они вошли во двор дома Аллы, встали под старой яблоней. Сергей сорвал зеленое яблоко, откусил и выбросил.
– Гадость. А была маленькая надежда, что оно вкусное.
– Ты всегда любил зеленые яблоки, – улыбнулась Алла.
Сергей уверенно и мягко обнял ее, заглянул в темные глаза, тихо произнес:
– Никак не было случая тебе сказать. Твой муж не стоил твоего мизинца. И бизнес его – фуфло, я поинтересовался. Я очень рад, что ты поступила как свободная женщина. И вовремя. Ты ж могла убить на него всю жизнь. С твоей-то порядочностью.
И он поцеловал ее долгим откровенным мужским поцелуем. Алла обняла его за шею и то ли выдохнула, то ли промурлыкала в ухо:
– Как же с тобой легко и просто. И какой ты красивый. Мы всегда будем с тобой только друзьями, только футболистами, потому что я не хочу тебя терять.
– Прокурор потребовал пожизненного срока, – вполне жизнерадостно прокомментировал Сергей.
Она вбежала в свой подъезд, чувствуя себя легкой и желанной. В квартире свет горел только в комнате мамы. Алла сначала вошла к себе, включила бра. Потом постояла, подумала, на лбу появились две глубокие морщины. Она решительно открыла дверь спальни матери. Та лежала в постели и подняла на нее глаза, опустив книгу, которую читала.
– Мама, Оля приходила без меня?
– Я должна это помнить? – холодно ответила вопросом мать. – Приходила ли эта твоя подобрашка? Достаточно того, что я всякий раз мою пол с хлоркой после ее визита.
– Ты себя слышишь? Какая подобрашка, какая хлорка? Ты выживаешь из ума! Оля чище тебя! – Алла почти кричала на мать впервые в жизни. Это подействовало. Нина Ивановна сказала почти примирительно:
– Я всего лишь имею в виду, что мой организм восприимчив к микробам. Может, она и приходила, твоя Оля. Я не могу это помнить. У меня свои заботы.
Алла быстро вышла из ее комнаты, вернулась к себе, постояла, сжав руки. Они дрожали. Она никогда не могла постоять за себя, но за Олю она постоит. Но где девочка?
Глава 6
Приглушенная мелодия телефона втерлась в тягостный сон Аллы, который все не кончался, в нем не было сюжета, только темные коридоры, пустые пространства, растерянность и одиночество. Наконец она сумела вытащить себя из него и взяла трубку.
– Ты что, спишь? – спросила бывшая одноклассница и соседка по дому Тамара.
– Ты всегда звонишь в такое время и задаешь этот вопрос, – постаралась терпеливо ответить Алла. Тамара была немножко, что называется, тормознутой. – Я спала, но раз ответила, значит, проснулась. Спасибо, что разбудила. Пора собираться на работу.
– Пожалуйста, – вежливо ответила Тамара. – Слушай, а я видела!
– Что?
– Как ты с Сережкой Кольцовым вчера целовалась. Вы чего? Вы того, что ли? Как ты быстро. Вроде только развелась. И он тут как тут…
– Тамара, мы поцеловались по дружбе, понимаешь? Обрадовались встрече.
– Понимаю. Конечно, обрадовались. Мы с ним тоже обрадовались встрече на днях. Только со мной он почему-то не целовался.
– Том, давай поговорим в другой раз, ладно? Мне бы умыться.
– Ладно, умывайся. А чего он здесь ошивается? Из-за этого трупа, что ли?
– Не поняла. Ты о чем?
– Ты не знаешь??? Ничего себе! Так целовались, что он тебе самое интересное не сказал. Его мать и моя знакомая, ты ее знаешь, она в соседнем доме живет, – Вера, – они труп нашли! Мне сама Вера и рассказала. Сережка кого-то вызвал, труп увезли. Я спросить хотела: а там кто? Вера говорит: в тряпку какую-то завернут был.
– Что? Ерунда какая-то. Я почти целый день провела у Кольцовых. Разговаривала с Мариной Евгеньевной, потом с Сережей… Ты что-то путаешь.