«Проклятье! Когда они уже заживут?! — страдальчески подумала охотница. — Надеюсь ведьма горит в аду!»
Перед глазами пронеслось краткое, леденящее душу воспоминание о ведьме Хемвика. Та вырвала охотнице глаза и бросила умирать коллектор. Всего год прошел, а ее сморщенное, злобное лицо все еще приходит в кошмарах, вместе с блеском серебристых зубьев глазодера. Из-за ведьмы Перри вынуждена пользоваться косметикой и скрывать рубцы на веках. А ведь она никогда не любила подводку.
Раздался гром, и неожиданно сильный, свистящий порыв ветра промчался по улицам, поднимая в воздух разбросанный мусор. Грязная листовка хлестанула охотницу по щеке и застряла за воротником. Диего, было, потянулся, но Перри сама достала листок. Грязный и просаленный, он источал странные вибрации. Охотница поморщилась, бросая взгляд на стремительно приближающиеся фонари. Разбитый квартал мануфактур оставался позади и вскоре они вновь окажутся на роскошных каменных мостовых, среди монументальных статуй, в густой тени готических шпилей и башен Церковных соборов. Прогремел одинокий выстрел, раздался дальний вой и вновь мир наполнился унылым цоканьем копыт и грохотом колес. Этой ночью охота шла вяло.
Перри закрыла глаза, и сжала кулаки, не в силах больше терпеть зуд и не заметила, как вновь оказалась у стен Бюргенверта. Вонючие улицы сменились роскошным садом, полным ароматами цветов, свежей стирки и знаний. Ночь стала солнечным днем, а голые, извивающиеся точно пальцы старика, деревья покрылись густой листвой. Кругом бродили студенты, поглощенные хлопотами перед скорым экзаменом. Широкими от удивления глазами Перри смотрела на окружающую нереальность, прекрасно осознавая факт сна.
Охотница фыркнула и осмотрела себя — красивое оливковое платье, корсет, серебряное колье с аквамарином и широкий бумажный зонтик, годный разве что против лучей солнца. Она знала: ставшие длинными каштановые волосы завязаны в пучок, и скрыты небольшой шляпкой с большим синим пером. Может и не очень стильно и модно, но она никогда не была модницей.
— Так, уснула, — тяжело вздохнула Перри.
Студенты испуганно покосились на нее и принялись ехидно перешептываться. Охотница усмехнулась, чувствуя подползающие к разуму щупальца кошмара. Осознанные сновидения — тонкая вещь, стоит потерять самоконтроль, и они превращаются в кошмар. Провокация — лучший способ борьбы.
Перри улыбнулась и бодро зашагала по извилистым тропкам парка Бюргенвнерта, в сторону массивных стен университета. Каменная кладка со временем поистрепалась, на крышах поблескивала свежая черепица, высокие готические окна отбрасывали блики. Крепость, ставшая лучшим в мире университетом, предстала перед охотницей такой, какой она видела ее в последний раз. Пол года назад.
Мимо быстрым шагом прошла парочка подростков в коричневых одеждах, с книгами в руках.
— Ох, я не выучил! Мне конец! — говорил рыжий. — Конец!
— Да ладно тебе! — утешила его темноволосая девочка. — Не спросит тебя Альф, не переживай.
— А если спросит?! Мне конец!
Перри проводила их взглядом, не сдерживая улыбки. Эту парочку она помнила, как и гудящую толпу впереди, как и мальчишку, бойко бегающего по винтовой лестнице. Все, как и два года назад. Сон — воспоминание. Ее воспоминание.
— Ладно, как учили, — прошептала охотница. — Стоп!
Студенты замерли. Ветерок стих, звуки исчезли. Перри оказалась в центре остановившегося времени, среди блеклых образов минувшего. Взгляд скользнул по серьезному личику молодой студентки, перескочил на пальто профессора Грейси, пробежал по уродливым лицам каменных Великих.
— Ладно, а теперь я просы…
Вдруг земля под ногами провалилась. Пери закричала от неожиданной боли и чувства полета. Камни рвали кожу, земля забивалась в волосах, каблуки на туфлях сломались. Она падала в земляной колодец, глотая пыль, задыхаясь от крика, а затем ударилась о сырой камень. Да так, что зазвенело в ушах. Боль казалась слишком реальной.
Перри судорожно кашлянула и с трудом поднялась на ноги. Платье порвалось, веревочки корсета лопнули. На груди, руках и голенях багровели кровоточащие раны. Охотница покачнулась и громко выругалась, морщась от жгучей боли в ранах.
— Какого дьявола?! — закричала она. — Черт, как больно. Архх…
— Именем короля Бернарда III, ты знаешь, что надо сделать, — эхом пронесся мужской голос. — Убей ее. Страна нуждается в тебе.
Перри пересилила боль и вновь взяла разум под контроль. Земляной колодец вел в небольшую пещеру, освещенную факелами. Каменные стены, коллекторы — но кладка не ярнамская. Перри сбросила туфли и осторожно двинулась вперед, стараясь ненароком не наступить на острый камень. Привыкшие к крепким сапогам нежные ступни не были готовы к подобному свиданию.
— Так, — Перри сконцентрировалась, представляя охотничьи доспехи. — Броня.
Ничего. Все то же изодранное платье, кровоточащие порезы, ставшие коричневыми белые чулки на ножках. Воля больше не определяла реальность.
— Оедон, это больше не мой сон, — прошептала она. — Вот черт.
Голоса впереди звучали все отчетливее. Показались дрожащие в свете факелов тени. Охотница шла тихо и осторожно, и вскоре оказалась в небольшом зале. За деревянным столом стоял мужчина в сером военном мундире и сосредоточенно говорил с крысой. Маленький зверек сидел напротив него, вперив глазки бусинки, будто понимая и разбирая каждое слово.
-Мы должны действовать быстро. Судьба королевства в твоих руках! И будь бдителен, агенты царя попытаются тебе помешать.
— Убить их? — спросил крыс.
— Нет, это слишком опасно. Делай свое дело.
— Служу короне, господин Вивальди, — почтительно ответил крыс, чуть склонив мордочку.
Перри широким шагом вошла в помещение и вызывающе посмотрела на ошарашенных болтунов. Казалось, ее присутствие смущает и пугает Вивальди больше, чем говорящая крыса. Теперь охотница могла как следует его рассмотреть и поняла, что никогда его не опознает, даже если увидит на улице. Лицо Вивальди казалось таким обычным, обыденным, лишенным особых черт, что даже глядя на него, разум будто не принимал в себя.
— Какого дьявола?! — ошарашено крикнул Вивальди.
Крыс спрыгнул со стола и юркнул в нору. Перри попыталась что-то сказать, но осеклась, увидев в руках незнакомца мушкет. Во сне нельзя умереть, но пульсирующая боль в ранах вызвала сомнение. Охотница резко дернулась в сторону. Прогремел выстрел, пуля врезалась в кладку. Перри резко развернулась и бросилась бежать вдоль закопченных факелами коридоров. Позади залаяли собаки, зазвенел гонг тревоги.
— Что происходит?!
Вдруг чья-то фигура выскочила прямо перед ней. Перри не успела среагировать и на полном ходу налетела на незнакомца. Тот казался невысоким, но крепким и жилистым. Крепкая рука обвила ее шею в замок. Охотница попыталась дернуться, но не вышло. Ударила локтем — попала по ребрам, но схвативший ее даже не шелохнулся.
Он что-то спросил на незнакомом ей языке.
— Пусти!
Переспросил.
— Это мой сон, не твой! Катись к чертям! — собачий лай приближался.
— Неужели? — усмехнулся незнакомец на чистом Ярнамском. — Ты ярнамитка? Из псов Миколаша? Мне стоит скормить тебя псам, или утопить в дерьме — чтоб проснулась и не забывала.
— Я не понимаю, что ты несешь?! — сквозь зубы прошипела Перри. — Пусти меня, ублюдок.
— Не обидела, — хохотнул незнакомец, крепче зажимая ее горло. Охотница захрипела. — Я и правда не знал папашу.
— Пу… пуст… пусти… хаххх…
— Больно? Моргни, если «да».
Перри моргнула, перед глазами поплыли круги.
— Не знаю, что ты делаешь в моем сне, куколка, но тебе тут не место. Передай Миколашу: пусть держит своих псов подальше от головы агентов Императора, иначе будет мириться с последствиями.
Ноги охотницы онемели, руки стали дико тяжелыми. Удушье сводило с ума, капилляры в глазах вот-вот снова полопаются. Краем глаза она заметила, как незнакомец поднес к ее лицу странный, медный колокольчик.