— Ирина, посмотрите туда! — кивнул Сергей в сторону моря. — Видите остров?
— Нет, — щурясь из-под козырька ладони, ответила Ирина.
Они подошли к парапету, Сергей поставил на тротуар Иринины пакеты и вытянутой рукой показал направление, куда надо смотреть. Ирина пристально вглядывалась в горизонт, но по-прежнему ничего не видела. Сергей снял с себя очки и подал Ирине.
— Вам, наверное, солнце мешает. Вот, наденьте.
И в самом деле в очках Ирина сразу заметила небольшой остров, слегка затушеванный дымкой, не столь уж и далекий от берега.
— Вот он! А я смотрела дальше, у самого горизонта, — по-девичьи непринужденно говорила Ирина. — Надо же! В первый раз вижу островок в море. Вот бы сплавать туда, посмотреть, что там?
— А мы и так скоро туда поплывем. Это «Остров Робинзона Крузо».
— А-а! Вот, значит, какой он!
Они стояли близко друг от друга, даже касались локтями, положив руки на перила, но это нисколько не смущало Ирину. Может, она не придавала этому никакого особого значения? То ли под воздействием вина, то ли от этой свободной, легкой, праздничной обстановки, или от всего сразу она внутренне раскрепостилась. И потом, здесь не было Анатолия с его сарказмом и непременными замечаниями, от которых ей делалось не по себе и она становилась неловкой, закомплексованной, одним словом, полной дурой. Ирина и не помышляла сейчас анализировать, делать какие-то выводы. Ей было просто очень хорошо, как в детстве.
— Вот они где! — крикнула Августа, вынырнув из толпы и подходя к ним с возмущенным видом. — Мы с ног сбились в поисках, а они преспокойненько на морские виды любуются!
— Августа! — не реагируя на ее отповедь, воскликнула Ирина. — Смотри, вон на тот остров мы скоро поплывем. Правда, здорово?
— Остров? — переспросила Августа, все еще не остыв от праведного гнева.
— Ну да! Представь, как мы плывем на лодках среди морской пучины. Ты грести умеешь?
— Я? — тупо спросила Августа, очевидно, утратившая быстроту реакции из-за выпитого вина.
— Я думаю, грести все же нам придется, — улыбнулся Сергей.
— Сережа, ты, как всегда, в хорошей форме, — похвалила Августа. — А мы совсем окосели, правда, Ирка?
— Ага. Я все еще пьяная. Не дойти мне до до-о-ома, — нараспев закончила она фразу.
— Сережа! Бери ее под праву ручку, а я слева подопру, — скомандовала Августа, не утратившая, к счастью, юмора и деловой энергии.
Так и пошли дружной тройкой. На остановке их ждали разомлевшие на жаре Леша с Катей.
— Эй вы, черти полосатые! Где вас носит? — неласково встретил их Леша. — Мы уже два автобуса пропустили по вашей милости.
— Так ехали бы себе! Чего на солнце-то жариться? — легкомысленно ответила Августа. — Можно подумать, мы на самолет опоздали.
— Вот она, черная неблагодарность, Леша! — воскликнула Катя. — Мы ее шмотки охраняем, а она…
— Ладно, ребята, чего вы? — миролюбиво остановил назревающую ссору Сергей. — Так хорошо посидели в кафе и вдруг из-за какой-то ерунды поругаемся.
— Ерунды? — не успокаивался Леша. — Да у меня тепловой удар намечается.
— Погоди! — быстро сказала Августа и полезла в один из своих пакетов. — Я сейчас.
Она вытащила бутылку минеральной воды, открутила крышку и, недолго думая, стала поливать шипучей жидкостью голову Леши. Тот ошарашенно открыл рот, выпучил глаза и издавал какие-то булькающие звуки. Катя расхохоталась так звонко и заразительно, что к ней присоединились Ирина с Сергеем. Они еще долго смеялись над бедолагой Лешей, за которым бегала Августа и пыталась на ходу вылить на него остатки минералки.
За ужином Августа делилась с мужчинами впечатлениями от поездки в город. Умудренная опытом, она ловко обходила острые углы, то бишь выпитое в кафе вино, веселую прогулку по набережной и прочие крамольные, с точки зрения мужей, отпустивших на волю своих жен, детали. Ее рассказ касался в основном покупок, архитектурных особенностей городских построек и прочих скучных, но вполне благопристойных пустяков.
Ирина слушала Августу и внутренне удивлялась только что сделанному открытию. Оказывается, как легко можно ввести в заблуждение близких людей! Нет, не обманывая, нагло и жестоко, а всего-навсего умалчивая, превращая таким невинным образом в тайну то, что может обидеть, оскорбить, унизить жену или мужа. Она вдруг вспомнила поход в пещеру и профиль мужа в автобусе, показавшийся ей незнакомым. Как все это невыносимо! Она жила и не ведала, что в жизни бывают вещи, которые ранят, нет, убивают наповал, выжигают душу, словно лесной пожар все живое на своем пути. Разумеется, об изменах она много читала, слышала и видела на примерах своих сотрудниц и знакомых. Но все это не касалось ее лично. Как будто за стеклянной ширмой жила. Видеть видела, но не понимала страшной глубины этого житейского катаклизма.