— Что уставился? Иди, принеси пирожные и расставь их. Почему я все один должен делать?
Но парень продолжал стоять и все также тупо смотреть, то на толстого мужчину, то на Адару.
— Ты что оглох? — Прикрикнул хозяин магазина. — Иди, работай!
— Ой! Уже иду.
Парень очнулся, и метнулся в дверь сбоку, откуда доносились шипение и грохот. Там была пекарня. Сквозь большое окно, находившееся в стене за прилавком, можно было увидеть снующих туда-сюда работников.
Когда парень скрылся, то Адара заметила, что из окошка показывается то, одно, то другое любопытное лицо. Все уже были в курсе, что кто-то пришел устраиваться на работу.
«Но это еще что, — подумала Адара, — они главного не знают. Ох, сейчас будет переполох».
Тем временем владелец магазина недружелюбно посмотрел на Адару.
— Ну и кем Вы пришли устраиваться на работу? Пекарем?
— Думаю, продавцом. — Совершенно спокойно ответила Адара на злобный тон.
— Да знаете, сколько у меня таких? — С усмешкой спросил хозяин.
— Таких, как ваш помощник, наверное, много. А таких, как я, нет.
— Ох-хо-хо! Ну и чем же Вы так уникальны молодой человек?
— Я хороший продавец. Прибыль вашего магазина увеличится, я вам обещаю. И за свою работу я прошу всего ничего. Десять процентов от прибыли.
— Что?????
Хозяин магазина выпучил глаза. Такой наглости он еще никогда не слышал и не видел. Но Адара не дав ему опомниться, предложила:
— Поступим так. Вон идет покупатель. Вы мне говорите, что ему необходимо продать, и если я продаю ему это, то вы берете меня на работу на моих условиях. Договорились?
Владелец в нерешительности молчал и моргал глазами, но затем хитро улыбнувшись, вымолвил:
— Идет! Вы продадите ему две французские булки и коробку с пирожными. Вон теми, — он указал на крутящийся стеклянный прилавок с позолотой, — это мои лучшие, и они самые дорогие здесь.
— Договорились! — Весело произнесла Адара.
В этот момент из окошка и дверей, уже не осторожничая, высыпали работники пекарни. Хозяин, увидевший это, затопал ногами и замахал на них руками:
— Это еще что такое? Нашли развлечение. А ну работать, работать идите!
Пока он разгонял любопытных, то не заметил, как вошел покупатель, а самое главное, не видел, как изменилась Адара. Она скинула свою мешковатую куртку, сняла бейсболку, так что ее вновь отросшие волосы рассыпались по плечам и спине, опустила верх комбинезона, открывая на показ верхнюю часть своего тела, облаченную в обтягивающую майку, и отклеила усы и бородку.
Покупатель — среднего роста сухой старичок в аккуратном костюмчике и шляпе застыл на месте. Адара улыбаясь, подошла к нему, осторожно взяла его за локоть и самым дружелюбным и радушным тоном произнесла:
— Добрый вечер. Мы рады Вас видеть у себя. У нас сегодня просто изумительно свежая, вкусная выпечка. Вы обычно, что покупаете?
— Я хлеб ржаной с отрубями. — Прошамкал опешивший старик.
Он как, баран на привязи покорно шел туда, куда вела его Адара, и, не отрываясь, смотрел на нее. Однако так себя вел не только старик. Не ожидавшие такого преобразования работники пекарни и сам хозяин, бросили все свои дела и тоже уставились на девушку. Она же была довольна достигнутым эффектом. «Узнав, что здесь работает молодая женщина, сюда сбежится весь квартал, — думала Адара. — Уж Мишкин дядя точно зайдет. А может, и племянничек заявится». Эта мысль пришла ей в голову пока она вела наблюдение и обнаружила, что слуги из Мишкиного дома неоднократно заходили в этот магазин.
Адара остановилась около прилавка, и, глядя прямо в глаза хозяину, все так же улыбаясь, попросила:
— Нашему дорогому покупателю две французские булки, пожалуйста. Ведь надо же иногда устраивать себе праздник, так? — Обратилась она уже к старику.
— Да пожалуй. — Покорно ответил тот.
— Когда Вы в последний раз ели булки?
— Не помню. Наверное, лет пять назад.
— Давно, давно. — Не то с сочувствием, не то с укоризной в голосе, произнесла Адара. — Так нельзя. Надо себя баловать иногда. Вот, например, взгляните. — Адара подвела старика к прилавку с дорогими пирожными. — Это вкуснейшие пирожные на всей планете. Такие пирожные, едят сильные мира сего.
— Мдааа? Но они, наверное, очень дорогие. И к тому же у меня, знаете ли, диабет.
Старичок в нерешительности смотрел, то на Адару, то на пирожные. Было видно, что он боится не за свое здоровье, а за свой кошелек. Адара улыбнулась еще шире, затем нагнулась к его уху, так чтоб он мог почувствовать кожей ее дыхание, и полу прошептала: