— Держи! — Кинул он Леониду и подтолкнул в его сторону Алену, при этом ни на миг, не отрывая своего взгляда от Адары.
Он спрыгнул вниз и подошел к ней. Его лицо было серьезным, жестким и задумчивым. Он внимательно оглядывал грязную Адару, ее перепачканное лицо, черные руки с землей под ногтями, оборванную по кругу снизу майку и растрепанные волосы. Она подумала, что сейчас он ее точно ударит, но вместо этого, тот только потребовал:
— Веревку.
Демир не спускаясь с платфомы, подал ему моток тонкой веревки.
— Вытяни руки. — Приказал Стаковский.
Адара послушно вытянула вперед руки.
Он связал ее запястья, а затем обмотал веревку вокруг ее рук и тела, свободный конец он намотал себе на ладонь.
— Так ты не сбежишь. — Прокомментировал он и дернул ее к себе.
Адара с силой врезалась в него и опустила глаза. Стаковский хищно улыбнулся.
— Мы в расчете. — Сказал он, взглянув на охотника. — Всех остальных можешь забрать себе.
— Ты снова ставишь меня в зависимость Давид. Так я никогда не верну тебе долг. — Ответил, хитро ухмыляясь, Леонид, глядя на довольного Стаковского, прижимавшего к себе свою добычу.
— Сочтемся, мой друг, сочтемся. — Пообещал Давид.
— Ну да. Что мне делать со старухой?
Леонид посмотрел на, явно уже раскаивающуюся в своих поступках, Ольгу Петровну.
— Борделей много. Пристрой ее куда-нибудь. — Смеясь, посоветовал Давид и, кивнув Демиру, направился в тоннель, придерживая одной рукой за талию Адару.
Несмотря на ярко освещаемый четырьмя людьми путь, Адара то и дело спотыкалась и норовила упасть, поскольку на нее навалилась невыносимая усталость, ноги не слушались и дрожали, а кожа на руках, обмотанных веревками, ныла и чесалась. Но это было полбеды, поскольку когда они вышли из темного метро, она почувствовала, что не может открыть глаза. Полуденное солнце ослепило ее. Адара крепко зажмурилась и остановилась, не в силах сделать больше ни шага. Вдруг, она почувствовала, как ее кожи коснулась холодная сталь, и веревки, мешавшие ей двигаться, упали на пол. Давид подхватил ее на руки и понес к машине. Она не сопротивлялась, лицом уткнувшись в его плечо и скрываясь от безжалостного светила.
Когда Адара оказалась в автомобиле она открыла глаза, но увидела перед собой только множества расплывающихся темных пятен, которые словно надоедливые мошки кружили у нее перед носом, мешая разглядеть окружающее.
Хлопнула дверь с другой стороны и машина тронулась с места.
Адара молчала, глядя вниз на свои руки, и без перерыва открывала и закрывала глаза, пытаясь, наконец, привыкнуть к дневному свету.
— Как тебе понравилась жизнь под землей среди нищеты и грязи? — Послышался совсем рядом голос Стаковского.
Адара подняла взгляд, стараясь рассмотреть его лицо, но увидела только желтые горящие глаза. Она не ответила.
— Если тебе так нравится жизнь под землей, — продолжал Давид, усмехаясь, — я могу построить тебе бункер. Хочешь?
Адара снова ничего не ответила.
Он вздохнул, положил свою ладонь ей на голый живот, а другой рукой обвил ее за спину, придвигая к себе.
— Время истекло, Адара. — Прошептал он ей на ухо. — Помнишь о нашем уговоре?
Адара с опущенным взглядом, следя за своими мечущимися перед глазами мошками, несколько раз кивнула. Она все отлично помнила. Он слегка коснулся губами ее шеи. Адара вздрогнула, покрылась мурашками, и ее тело предательски задрожало. Она раскрыла рот, чтобы попросить его, не делать этого, но вспомнив, что это было уже не один раз и, подумав, что сейчас он вряд ли будет ее слушать, замерла.
Давид снова усмехнулся, увидев такую реакцию.
— Не бойся. — Успокоил он. — Это произойдет не здесь и не так. Я хочу насладиться каждой секундой проведенной с тобой, каждым миллиметром твоего тела. Ты должна принадлежать мне, потому что я хотел этого с тех самых пор, как увидел тебя тогда в детстве, в том белом платье.
Он гладил ее по лицу, волосам, и Адара вспомнила его отца, который точно так же успокаивал и прикасался к ее матери, убив перед этим ее мужа. Ей стало плохо.
Ночь и смерть
Адара снова оказалась в своей комнате в доме Стаковского.
Фарида отмыв свою хозяйку, хлопотала над столиком с принесенной едой и без перерыва причитала.
— Под землей. Какой ужас. Да что Вы там ели? Посмотрите на себя, Вы так похудели. А руки? Какие грязные у вас были руки. И все ваше тело в царапинах и ссадинах. Они, что Вас били?
Адара молчала, замкнувшись в себе.