— Смотри на меня, когда я с тобой разговариваю. — Снова приказал Давид.
Она оторвала свой взор от созерцания собственной юбки и перевела его на Стаковского. Ее встретили злые желтые глаза.
Стаковский глядя в затравленное лицо Аниты, распустил ее волосы, затем расстегнул пуговицу на ее блузке. Она продолжала стоять, не двигаясь и не сопротивляясь. Вторая, третья, четвертая. Показалась уродливая грудная клетка, килем выступавшая вперед. Пятая. Анита снова покрылась пятнами и затрепетала.
— Девственница? — Догадавшись, спросил Стаковский, и его улыбка превратилась в хищный оскал.
— Да. — Едва слышно пискнула Анита.
Стаковский расхохотался страшным злобным смехом. Он рванул края блузки, ткань затрещала, и пуговицы разлетелись в разные стороны. Он схватил Аниту и прижал ее к каминной полке, которая больно врезалась ей в спину. Одним движением он развел ей ноги и подсадил на себя, так, что она оказалась сидящей на нем спереди, затем оттащил ее в комнату и там бросил на кровать, словно сноп сена.
Давид шагнул к столику и, налив себе стакан текилы, осушил его до дна. Он повернулся к своей жертве, на него смотрело все тоже некрасивое лицо, выражавшее тупую рабскую покорность. Он ненавидел его, оно вызывало в нем животное отвращение и желание растоптать. Стаковский подошел к кровати и, дернув Аниту за волосы так, что она вскрикнула от боли, запрокинул ее голову и впился в нее губами, словно в кусок мяса. Анита почувствовала соленоватый привкус крови во рту. Через несколько минут Стаковский оторвался от нее и выпрямился. Он стал медленно расстегивать свою рубашку.
— Я никогда не делала… не была… с мужчиной, — решилась заговорить Анита. — Я не знаю, как это делается… — Она лепетала, беспрерывно хлопая ресницами и не замечая, что ее губы искусаны и перепачканы кровью.
Стаковский злобно оскалился. Он расстегнул брюки, обхватил ее одной рукой за затылок, и она заткнулась.
Когда все закончилось, Давид обнаженный развалился на постели, накрыв простынею нижнюю часть тела. Он потягивал текилу и смотрел в потолок. Жертва была ему больше не интересна.
Анита сидела на краю кровати, не зная, что ей делать. Ни ласк, ни объятий, ничего, только голый, звериный, жестокий секс стал первым опытом Аниты. Но поскольку, никто и никогда не говорил ей, что это должно быть так, а не иначе, а соотнести и почувствовать самостоятельно у нее не хватало, ни ума, ни внутреннего чутья, то она и не расстроилась. Она сидела и вправду пыталась понять, как ей надо поступить теперь. То ли находиться тут, то ли пойти разжечь камин, то ли принести что-нибудь. Она уставилась своими бесцветными глазами на Стаковского, ожидая от него указаний.
Давид, заметив этот раздражающий его взгляд бессловесного животного, холодно произнес:
— Иди, переоденься, скоро придут остальные.
Анита собрала свои разбросанные вещи и покинула комнату.
Спустя минут десять раздался звонок в дверь.
Первой вошла Надя, нагруженная пакетами, за ней невысокая красивая шатенка с большими слегка раскосыми глазами, последним шел, абсолютно счастливый и смеющийся Демир в обнимку с высокой белокурой красавицей. Он все время что-то шептал ей на ушко, от чего та беспрерывно хохотала и, иногда наклоняясь к своей подруге, шепотом передавала сказанное. Когда они увидели встречавшую их Аниту с искусанными губами, запекшейся кровью и покрывшуюся пятнами стыда, а за тем, точно такое же пятнистое лицо ее матери, все трое покатились со смеху.
— Закройте, пожалуйста, дверь. — Строгим сдержанным тоном попросила Надя, обращаясь к Демиру. Убедившись, что он выполнил просьбу, она повернулась к дочери и, всучив ей в руки пакеты, злобно прошипела: — Отнеси на кухню.
Анита повернулась, чтобы уйти, но Демир задержал ее.
— А где господин Стаковский? — Спросил он весело.
Она опять покрылась пятнами и, опустив глаза, едва слышно ответила:
— Он у себя в комнате.
Девушки и Демир снова расхохотались.
Надя испепеляющим взглядом посмотрела на дочь, затем гордо задрав голову, удалилась на кухню, дернув за собой Аниту.
— Уф. — Отдуваясь, произнес Демир. — Пойду, спрошу, не надо ли чего. Подождите меня здесь красавицы. Хорошо? — С этими словами, Демир направился к комнате своего хозяина. Подойдя к двери, он постучал.
— Господин Стаковский, это я, Демир.
— Входи. — Позвали из-за двери.
Демир осторожно вошел в комнату. Давид все так же, развалившись, лежал на кровати.
— Девушки приехали. — Сообщил помощник.
— Хорошо. — Равнодушно сказал Стаковский, при этом даже не пошевелившись. Он не собирался встречать гостей. — Скажи… — Он замолчал, вспомнив, что не спросил имя девушки, которую выбрал на этот вечер.
— Катя. — Услужливо подсказал Демир.
Стаковский слегка улыбнулся.
— Скажи Кате, пусть идет сюда. А Анита принесет нам фруктов и, что там купила Надя. А вы устраивайтесь, где вам нравится.
Под «вы», он подразумевал Демира с его белокурой подружкой.
— Сейчас скажу. — Пообещал помощник, сияя счастливой благодарной улыбкой и, помедлив, добавил: — спасибо босс.
Через несколько секунд послышался тихий стук, дверь приоткрылась, и на пороге застыла красивая шатенка с большими глазами.
Гасан бей дал ей четкие инструкции на счет Стаковского: «не грубить, не пререкаться, быть очень вежливой, без стука не входить, не смотреть на него пока не скажет, и упаси господь хоть в чем-то отказать ему».
— Можно? — Спросила она, игриво улыбаясь.
Стаковский улыбнулся в ответ.
Катя зашла и закрыла за собой дверь.
Он был несколько разочарован, заметив, что глаза девушки не такие испуганные, как на картинке, которую демонстрировал ему торговец, но зато оценил, веселые пляшущие в них огоньки. Она не стесняясь, смотрела по сторонам, а вид у нее был живой и заинтересованный. Пока Давид, как обычно, откровенно разглядывал девушку, в дверь снова постучались. На этот раз стук был робким, еле слышным. Девушка, забыв о наказе Гасан бея, с интересом посмотрела на Стаковского. Он улыбнулся и взглядом показал, чтобы та открыла дверь. Катя потянула за ручку. За дверью, с подносом в руках стояла Анита. Увидев перед собой красивую девушку, а за ее спиной улыбающегося Стаковского, Анита потупила взгляд, а ее кожа стала пятнистой.
— Я принесла, фрукты, сладкое и воды…. — Едва слышно проговорила она и замолчала.
Никто ей не ответил. Она взглянула на девушку, потом на Стаковского, но те только улыбались. Анита не знала, что делать и что сказать, но затем, додумавшись, робко попросила:
— Могу я это поставить куда-нибудь?
Катя вновь посмотрела на Стаковского и, поняв его взгляд, отошла в сторону, приоткрывая дверь.
Анита вошла, и ее глаза заметались между столиком у кровати и низким массивным столиком у окна. В результате, выбрав второй вариант, она стала сгружать туда принесенное.
Стаковский дал знак Кате, чтобы та закрыла дверь.
Анита освободив поднос, повернулась и, глядя себе под ноги, двинулась к выходу, но ее остановил голос Стаковского.
— Останься. — Приказал он.
Анита покорно остановилась возле Кати.
В комнате наступила тишина.
Стаковский молча, разглядывал обеих женщин. «Извечные красавица и чудовище — думал он. — Насколько красивая живая одна, настолько уродлива и убога другая». На миг он снова увидел серые металлические глаза, но, не дав этому ведению завладеть собой, спросил, обращаясь к Кате:
— Хочешь выпить?
— Я нее… никогда… — начала отвечать вместо нее Анита. Она просто не поняла, что вопрос был направлен не к ней.
Пока Анита лепетала, что-то невразумительное, запинаясь и покрываясь пятнами через каждое слово, Стаковский обменялся взглядами с Катей и, поняв, что она не против, встал. Он налил четверть стакана текилы и, совершенно обнаженный, как был, подошел к ней в плотную и протянул стакан.
На этот раз Катя смутилась. Она взяла выпивку, тихо произнесла: «спасибо» и перевела взгляд на ковер, лежащий на полу.