Анита, голова, которой была опущена, и которая увидела в поле своего ограниченного зрения ноги Стаковского, вскинула глаза. Перед ней стоял красивый голый мужчина. И не смотря на то, что Анита, совсем недавно, это не только созерцала, но и ощущала, она стала окончательно похожа на пятнистую лягушку от стыда и бессознательного преклонения перед своим хозяином. Он словно ослеплял ее сиянием красоты и превосходства. Она вся сжалась и вновь уставилась на свою юбку.
Теперь Стаковский смотрел на две макушки низко опущенных голов. Он снова вспомнил об Адаре, ее свободолюбивом нраве. Покорность этих женщин разозлила его, вызвав новый всплеск животного желания растоптать, но сдержавшись, он спросил:
— Ты потанцуешь для меня?
Обе девушки подняли взгляд и тут же опустили. Катя, поняв, что спросили ее, честно ответила:
— Меня не учили, но я постараюсь.
Стаковский ухмыльнулся и обратился к Аните:
— А ты, моя красавица?
Она молчала.
Он подошел к ней совсем близко и одним пальцем провел по ее щеке, затем схватив за подбородок, вздернул голову вверх. На него уставились бесцветные, наполненные страхом глаза. Анита не могла говорить, поскольку не только ее губы, но и мозг, казалось, слиплись в один комок от ужаса.
— Ответь что-нибудь. — С угрозой попросил Стаковский.
— Меня не… учили… — начала повторять Анита слова Кати, без перерыва хлопая ресницами.
Лицо Стаковского исказилось от омерзения и презрения. Он развернулся, подошел к столу, налил полный стакан текилы и вернулся к Аните.
— Пей. — Резким движением он сунул стакан к ее губам.
Анита, как всегда беспрекословно подчинилась. Она трясущимися руками взяла текилу и медленно, словно воду принялась пить. Никогда до этого она не пила крепкие напитки. Всю ее обожгло из нутрии, а из глаз выступили слезы. Она давилась и захлебывалась, но не смела прекратить пить под властным взглядом Стаковского.
Катя в ужасе смотрела на происходящее. Хотя ей тоже была противна Анита, но поначалу, все это выглядело забавной, хотя и не много жестокой игрой, теперь же, это переросло в неприкрытое издевательство, и ей было жаль это уродливое забитое существо.
Анита допила и покачнулась. Стаковский взял из ее рук стакан, подошел к столику и, снова наполнив его, протянул Аните.
— Пей. — Приказал он.
Точно так же давясь и захлебываясь, она выпила второй стакан и уставилась на Стаковского с совершенно безумным видом. Она быстро захмелела, в глазах у нее все расплывалось от слез и алкоголя, а ноги казались ватными. Стаковский взял со стола яблоко и дал его Аните. Она с жадность вгрызлась в сочную мякоть.
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Стаковский, улыбаясь своей хищной улыбкой, — теперь, вы постараетесь.
Он включил музыку и лег на кровать, выжидательно глядя на Катю.
Девушка, поняв, что от нее хотят, стала медленно двигаться под музыку. Анита, стараясь копировать движения, тоже зашевелилась, но ее потуги танцевать, хоть сколь-нибудь как Катя, были настолько нелепы, что вызывали смех и жалость. Катя мельком взглянула на Стаковского и увидела его желтые, наполненные отвращением глаза. Ей стало совсем жалко Аниту. Она подошла к ней и в танце стала расстегивать ее блузку, то нежно гладя ее по щеке, то скользя руками по телу. Анита только глупо и восхищенно улыбалась, моргая своими опьяневшими глазами, которые теперь окончательно расфокусировались, создавая в ее мозгу эффект нереального узорчатого мира.
Вот, слетела последняя деталь одежды с Аниты, а Катя все танцуя, расстегнула застежку своего платья. Оно легко скользнуло к ее ногам. Она встала на одно колено перед Анитой и, вычерчивая руками в воздухе фигуры, запрокинула голову. Сверху, совсем близко от себя она увидела жестокое лицо Стаковского.
Девушки проснулись вместе, будто по сигналу. Стаковского в комнате не было.
Анита, совершенно разбитая, с жуткой головной болью, уставилась на Катю, не понимая, что же такое происходило прошлой ночью. Та, напротив, чувствовала себя прекрасно и, улыбаясь, сладко потянулась под шелковой простыней. Она ощущала голод и поэтому, увидев нетронутые фрукты, тут же вскочила с кровати и, схватив тарелку, вернулась обратно в постель.
Анита, трясясь, поднялась и стала одеваться. В этот момент в комнату постучали, и из-за закрытой двери послышался раздраженный голос Нади:
— За вами приехали. И ждут.
— Иду. — Ответила Катя и, ничуть не стесняясь своей наготы, все так же весело улыбаясь, тоже стала одеваться, на ходу перекусывая виноградом и яблоками. Вдруг, ее взгляд встретился с Анитой, на нее смотрели все те же затравленные глупые глаза. Она тут же отвернулась. Ей не хотелось смотреть на нее.
Когда она вышла из комнаты, за ней семенила Анита. Почти у самого порога их встретила Надя.
— Водитель в холе. — Злобно сообщила она и, заметив свою дочь, покрылась пятнами. Она, несколько не стесняясь, схватила Аниту за руку, вытащила ее из-за спины Кати и поволокла в другую комнату.
Катя, глядя на эту сцену, только пожала плечами. Потом посмотревшись в большое зеркало, висевшее возле камина и убедившись, что она, как всегда хороша, направилась к выходу. Уже находясь у порога, она услышала ядовитый злобный шепот. Она повернула голову, и через приоткрытую в соседнюю комнату дверь увидела мать с дочерью. Вдруг, Надя подняла руку и залепила звонкую пощечину Аните. Последняя, схватившись за щеку и скорчившись от боли, молча, рыдала.
Катя поспешила уйти.
«Какие ужасные женщины» — подумала она, закрывая за собой дверь.
Вечеринка
Весь день Стаковский провел в офисе, тщетно пытаясь отделаться от своих наваждений. Он писал, разговаривал, договаривался, просматривал отчеты, отдавал приказы, но за всем этим его неустанно преследовала одна навязчивая мысль, имя которой была Адара. Он хотел вернуться в квартиру и снова провести ночь с Катей и страшной Анитой, но эти воспоминания вызвали в нем раздражение и скуку. В результате, не выдержав, уже поздним вечером он отправился домой.
Стаковский вышел из машины и первым делом поднялся в комнату Адары. Открыв дверь, он обнаружил, что она пуста. Он заглянул в ванну — пусто. Тогда отдернув занавеску, он посмотрел на балкон, но Адары нигде не было. Давид направился на первый этаж. Дойдя до малой гостиной, он вызвал Назара.
— Слушаю господин Стаковский. — Раздалось из переговорного устройства.
— Где доктор? — Едва сдерживаясь, спросил Давид.
Назар, самый старый работник этого дома, по голосу хозяина сразу понял, что тот не просто не в духе, а в бешенстве. А поскольку Стаковский спросил про доктора, то, конечно, догадался, чем вызвана эта ярость.
— В последний раз я видел его в библиотеке. — Как можно спокойнее, ответил Назар.
Связь прервалась.
Управляющий, испугавшись, что может случиться что-то плохое, бросился из кухни.
Дверь в библиотеку резко распахнулась, на пороге застыл разъяренный Стаковский.
— Где она? — Спросил он, сверкая своими хищными желтыми глазами.
Доктор, не высокого роста сухощавый старик, подпрыгнул с кресла, в котором до этого уютно устроившись, читал книгу и промямлил:
— С ней все в порядке. И нога…. — Не договорив, он попятился назад, поскольку увидел, как Стаковский в стремительной ярости двинулся к нему. Доктор сделал совсем маленький шажок назад и наткнулся на кресло, он чуть не рухнул в него, но тут его горло сжала рука Стаковского. Хватка была настолько сильной, что доктору показалось, будто его обхватили стальные клещи. Он кряхтел и извивался, тщетно пытаясь освободиться.
— Разве мой управляющий не передал Вам, доктор, что я не хочу, чтобы она покидала свою комнату? — Жестоко спросил Стаковский, продолжая сжимать горло старика и пристально наблюдать, как тот корчится от боли, болтая ногами почти что в воздухе.
— Она у бассейна господин Стаковский. Вместе с Натальей. С ней все в порядке. — Раздался за спиной Давида голос Назара.
Стаковский разжал пальцы, и старик повалился в кресло, задев стоящий рядом столик и проливая, находившийся на нем не допитый, чай.