Она замерла, загипнотизированная этим шепчущим властным голосом, он проник ей в самое сердце, он ласкал и звал ее, требовал и упрашивал одновременно. Адара почувствовала, как левая рука Давида скользнула по ее спине, а другая легла на ее шею так, что пальцы его руки обхватили затылок. Она ощутила его дыхание на своей щеке, а затем увидела его напрягшееся лицо. Он осторожно правой рукой притягивал ее к себе. Их губы почти встретились, когда Адара, сделав над собой усилие, грустно произнесла: — Прости. Я не могу забыть, — и отвернулась от него лицом к комнате.
Стаковский застыл, склонив голову и касаясь губами ее щеки. В наступившей тишине Адара слышала ровное биение его сердца. Наконец, он тяжело вздохнул и задрал голову. Сейчас, стоя в лунном свете и втягивая носом воздух, в попытке сдержаться, он больше напоминал одинокого дикого зверя. Он разжал руки и отпустил Адару.
— Хорошо, я подожду. Подумай. — Сказал Давид. Он повернулся и пошел из комнаты, но уже на пороге, открыв дверь, он остановился и добавил: — Только недолго думай. Иначе я могу потерять терпение и взять то, что и так принадлежит мне.
Он вышел, закрыв за собой дверь. Адара сползла по стене и уткнулась лицом в ладони. Она не знала, что ей теперь делать.
Прошел день, за это время ни Стаковский ни Наталья не появились. Адара тоже никуда не выходила, предпочитая полное одиночество. Однако к вечеру она решила все-таки узнать все ли в порядке с ее подругой, но покинуть свое убежище оказалось для нее непосильным. Она раз пять подходила к двери, бралась за ручку, приоткрывала, прислушивалась и снова закрывала дверь. Наконец, уже за полночь, когда в доме стихли все звуки, она осторожно выбралась из комнаты. Вокруг была тишина. Стараясь ступать как можно бесшумнее, Адара направилась в другое крыло дома, где находилась комната Натальи. Вступив в коридор соседнего крыла, она обнаружила, что дверь в спальню Стаковского приоткрыта, а сквозь щель просачивается свет и слышны голоса. Она подошла ближе, и до нее донесся его жестокий голос.
— Когда я взял тебя я довольно ясно объяснил тебе твою задачу. Что ты не поняла?
— Я пыталась, — ответил испуганный голос Натальи, — но она не любит Вас. Я не знаю почему. Клянусь.
— Выясни. Ведь ты же ее подруга.
— Она ничего не говорит мне.
— А может, это ты ничего не говоришь мне? — Угрожающе спросил Стаковский.
— Нет, нет. Клянусь, я рассказываю Вам все. Я стараюсь, но она такая… такая…
Адара услышала всхлипы, а потом Наталья громким голосом выпалила:
— Она такая же, как и Вы, холодная, бесчувственная, черствая. Вы любите ее, а она отталкивает Вас, так же, как Вы отталкиваете меня. Почему, почему вы не можете любить того, кто любит вас? — Наталья заплакала. — Чем я хуже? Я красива, у меня великолепная кожа и волосы. Почему, ты выбрал ее? Почему?
Стаковский не ответил.
— Я прошу, я умоляю тебя, дай мне шанс……
Она разрыдалась в полный голос.
— Встань и прекрати плакать. — Приказал Стаковский.
Но Наталью, которая видимо, упала на колени, охватила истерика.
— Демир, — послышался раздраженный голос Давида, — быстро зайди ко мне. Позови Назара и захватите успокоительное.
Снизу раздались шум и голоса. Адара, недолго думая, укрылась в комнате напротив, внимательно прислушиваясь. Вот по коридору быстро и тяжело протопал Демир, за ним проследовал едва слышный топоток управляющего домом.
— Уведите ее к себе. — Потребовал Стаковский.
И Адара услышала какаю-то возню, а затем голос проходящего мимо Назара:
— Вот так, все хорошо. Держи ее Демир.
Открылась дверь в комнате через одну от спальни Стаковского, потом Назар попросил:
— Демир, включи пожалуйста лампу. Спасибо. — Поблагодарил он. — Ты иди. Я сам послежу за ней, пока она не уснет.
Охранник вышел и в растерянности остановился в коридоре, потом, немного подумав, все-таки направился к спальне хозяина. Он тихо постучал в приоткрытую дверь.
— Простите. Можно? Я кое-что хочу Вам рассказать. Я думаю, это важно.
Он вошел и закрыл за собой дверь.
Адара выглянула из укрытия и, убедившись, что никого нет, стремглав помчалась в свою комнату.
Она размышляла над услышанным, когда неожиданно, в коридоре раздались быстрые и четкие шаги Стаковского. Адара плюхнулась на кровать, накрылась покрывалом и притворилась спящей. Это было первое, что пришлое ей в голову.
Давид зашел в комнату и запер дверь. Он подошел к ее постели, и Адара почувствовала на себе его тяжелый взгляд. Она не шелохнулась.
В комнате повисла тишина.
Вдруг, одним резким движением он сдернул с нее покрывало. Адара от неожиданности села на кровати и уставилась на Стаковского.
— Ты все слышала? — Спросил он утвердительно.
Она не ответила, продолжая смотреть на Давида, и чувствуя, как ей постепенно становиться страшно. Он стоял перед ней в ночном костюме, его шелковая рубашка была распахнута, грудь тяжело поднималась и опускалась, его мышцы напряглись, а лицо заострилось и стало жестоким.
— Да или нет? — Снова спросил Давид.
Адара молчала.
— Значит, она права и ты, такая же, как и я, холодная, жестокая?
Адара не отвечала. Его глаза вспыхнули, и она увидела, как дернулись мускулы на его груди.
— Я полюбил тебя, — продолжал он, — а ты….. издеваешься надо мной? Тебе это доставляет удовольствие?
Снова молчание.
Давид усмехнулся, его лицо сделалось хищным.
— Что ж…
Он медленно потащил с себя рубашку, которая скользнув на пол, обнажила его красивый торс.
Адара, пристально наблюдая за каждым его движением, приготовилась к нападению, потихоньку отползая на другой край кровати. Дальше произошло все одновременно, Стаковский, не сумев сдержаться, кинулся на Адару, а она мгновенно вскочив, развернулась и бросилась от него через всю постель. Ее ноги скользили на гладкой простыни, и Давид, поймав Адару за ногу, тянул ее на себя. Она отбивалась. Тогда Стаковский навалился на нее всем телом, одной рукой зажав ее руки у нее над головой, а другой взял за подбородок возле самой шеи, так что Адара не могла пошевелиться. Он посмотрел на нее своими желтыми глазами и прилип к ее губам. Адара не ответила на поцелуй. Она крепко сжала губы и с исказившимся от ужаса лицом смотрела на Стаковского. Это сопротивление еще больше распалило его. Он отпустил ее подбородок и стал целовать ее щеки, шею, грудь, свободной рукой лаская ее тело. Когда послышался треск рвущейся ткани, Адара не выдержала. Весь дом сотряс душераздирающий крик, наполненный мучительной болью и отчаяньем.
Давид остановился. Он посмотрел в обезумевшие, полные слез глаза Адары, зарычал словно зверь и, все так же удерживая ее за руки, упал сбоку от нее, уткнувшись лицом в измятую простынь. Прошло больше получаса, прежде чем Давид снова задвигался. Он встал и совершенно холодным голосом произнес:
— Рано или поздно это все равно случится. Ты должна свыкнуться с этим. Я даю тебе срок до конца месяца. Потом ты станешь моей, как хотел мой отец и как теперь хочу я.
Он вышел, закрыл дверь, и Адара услышала звук запираемого замка.
Следующие два дня Адара провела взаперти. Охрана, которая теперь круглосуточно стояла у двери, никого не впускала и не выпускала, кроме Фариды. Охранник отпирал дверь, пропуская служанку, а потом снова закрывал на ключ. Адара хотела было спуститься со второго этажа через балкон, но, посмотрев вниз, увидела двух людей, стоявших под навесом возле бассейна. Сбежать не было никакой возможности. Ее охватила паника, она металась по комнате, изобретая разные способы покинуть этот дом. В результате, не найдя ничего лучшего, она потребовала, чтобы позвали Стаковского.
Он появился перед ужином, открыв дверь своим ключом. Зашел, запер замок и выжидательно посмотрел на Адару.
— Я хочу выйти отсюда. — Сообщила она.
Стаковский молчал.