Прошла минута.
Наконец, переведя дыхание, Адара нажала на дверь и та бесшумно отварилась. В комнате тускло горела напольная лампа, и никого не было видно. Она посмотрела на расправленную кровать и, увидев медальон своей матери, не раздумывая, переступила через порог. Она подбежала к постели, бережно подняла дорогой ей предмет и тут услышала, как за ее спиной тихо закрылась дверь, и щелкнул замок.
Адара замерла, чувствуя его осторожные хищные шаги позади себя. Он подошел, и одна его рука скользнула по ее животу, обвивая за талию, а другая легла на шею, нежно лаская ее кожу. Его тело было горячим, и он все сильнее прижимал ее к себе. Она напряглась, перестала дышать и едва заметно потянулась к ноге с привязанным оружием.
— Не бойся меня. — Прошептал Давид. — Я обещаю, что тебе будет хорошо.
Он положил ей руки на плечи, развернул лицом к себе и коснулся ее губ, как вдруг почувствовал дуло пистолета, упирающееся ему в голый живот. Давид остановился и, усмехаясь, смотрел на Адару.
— Убери руки. — Потребовала она.
— Ты не выстрелишь. Я это вижу по твоим глазам. Ты не захочешь стать убийцей.
— Проверим? — С угрозой спросила Адара и слегка надавила оружием на напрягшийся в мгновение пресс Давида.
Но он не дрогнул, а его руки остались на плечах Адары, удерживая ее на месте. Тогда она одним резким движением перевела дуло себе под подбородок.
— А что ты об этом думаешь? Мне нечего терять кроме своей жизни.
Давид застыл, и Адара готова была поклясться, что в его глазах промелькнул страх. Он разжал ладони и сделал шаг назад.
— Дальше. — Приказала она.
Он отступил еще на шаг.
Адара попятилась в сторону балкона.
— Я же все равно поймаю тебя. — Нарушив полную тишину, произнес Давид. — Ты не сможешь убегать вечно.
— Тогда я пущу пулю себе в лоб. — Пообещала Адара, и на ее глаза навернулись слезы.
— Для чего? Ради чего? — Непонимающе вопрошал он.
— Потому что я не могу забыть. Пыталась, но не могу.
— Что же мне сделать?
— Просто оставь меня, наконец. — Попросила Адара.
— А этого не могу я. — Грустно ответил Давид и сделал едва уловимое движение вперед.
Адара не стала ждать нападения, она выскочила на балкон, перелезла через перила, зацепилась за край балкона и, зависнув на мгновение, прыгнула вниз. Падение со второго этажа в мягкую траву было не сильным и она, вскочив на ноги, бросилась в сторону аллеи с акациями.
Тут же со всех сторон, словно неожиданно наступил день, зажглись огромные прожектора, ярко освещая территорию. Послышались крики, лай собак, и к Адаре устремилась охрана Стаковского. Сам он в спальном костюме, с рубашкой нараспашку стремительно вышел из дома, ища глазами Адару. Он услышал выстрел, мужской крик, а затем увидел легкую метнувшуюся тень, которая очень ловко проскользнув между двумя его людьми, нырнула в заросли.
— Она в кустах. — Раздался голос Демира. — Осторожнее! У нее оружие. Принесите сеть.
Давид рванул с места в сторону, где только что промелькнула Адара, но ее там уже не было.
Она, уворачиваясь и перебегая от одного укрытия к другому, пробиралась к реке, но тут на ее пути встали люди с растянутой по всему периметру сетью. Адара развернулась, позади было открытое пространство, по которому не спеша шел Давид. Он приближался к ней все ближе, и она медленно дрожащими руками подняла оружие и направила в его сторону.
Вся охрана замерла на месте, а Демир потащил пистолет из кобуры.
— Не кому не стрелять. — Приказал Давид, не останавливаясь.
— Не подходи! — Крикнула Адара. — Слышишь, не подходи.
Но Давид, лишь на мгновение задержавшись, продолжил идти.
Раздалось одновременно два выстрела, и Адара, раскинув руки в стороны и громко вздохнув всей грудью, словно до этого ей не хватало воздуха, стала падать. Она смотрела удивленно, широко раскрытыми глазами, на бегущего к ней Давида, а на тонкой ткани сзади и спереди, почти возле самого сердца расплывались кровавые пятна. Позади нее стоял Демир с искаженным от страха лицом и трясущимися руками.
Давид подхватил Адару почти у самой земли. Он перевернул ее и увидел бледное лицо с горящими металлическим блеском серыми печальными глазами.
— Нет. Не надо. Не оставляй меня. — Прошептал Давид, прижимая ее к себе. — Прошу тебя, умоляю. — Он нежно гладил ее по лицу, прикасался к ее губам, волосам, будто надеясь сохранить все это у себя в руках. — Я люблю тебя. — Произнес он совсем тихо. — И всегда любил. Я не смогу без тебя. Останься со мной. Прошу. — Он вложил в этот призыв столько страсти, любви и нежности, на которую никогда не был способен раньше.
Вдруг, прочерчивая тонкую дорожку, по его щеке скользнула слеза, затем вторая, и охрана в ужасе осознала, что этот сильный, непреклонный, готовый на убийство человек, плачет. Он терял самую большую в его жизни драгоценность, которую любил, и которой желал обладать больше всего на свете. Но именно из-за этого страстного необузданного желания обладать, он терял ее.
Адара улыбнулась, она снова видела совсем другого Давида.
— Теперь, я могу простить тебя. — Сказала она просто, будто ей стало легко и свободно. Она протянула ему медальон, который все это время сжимала в правой руке. — Вот мое сердце, оно твое. — Она потянулась к нему и крепко поцеловала его. Адара отдала этому поцелую все свои силы, так что когда Давид, снова взглянул на нее, он увидел, что ее глаза закрыты.
Эпилог
Она открыла глаза и увидела перед собой белый потолок. Она слегка пошевелилась, и почувствовала, что была абсолютно голой под накрывавшей ее шелковой простынею, а правое плечо и грудь были чем-то сдавлены. Тогда она пошевелила левой рукой, и наткнулась на совершенно нагое теплое мужское тело. Она повернула голову.
Совсем рядом, опираясь на руку, лежал он и улыбающимися глазами смотрел на нее.
— Я не мог отпустить тебя. И ты простила меня. Помнишь? — Тихо спросил Давид, и его желтые глаза вспыхнули озорными огоньками.
Адара кивнула в ответ и весело улыбнулась.
Он придвинулся к ней и поцеловал ее. Она ответила, обвивая его шею руками.
Прошел год
Давид, в черном выходном костюме, вышел из кабинета и направился в гостиную с двумя выходами, но она была пуста.
— Еще не спускалась? — Обратился он к, ожидавшему у двери, Демиру.
— Нет.
Давид взлетел на второй этаж и, быстро пройдя по коридору, открыл дверь в комнату Адары.
Она сидела перед столиком с зеркалами в одних трусиках, часть ее длинных волос была перекинута вперед, скрывая обнаженную грудь. Вечернее платье лежало на кровати, а она с грустными глазами разглядывала свое отражение.
— Что случилось? — Поинтересовался Давид, подходя к ней.
— Ничего. Все в порядке.
— Правда?
Он опустился перед ней на одно колено и посмотрел в глаза.
— Эти шрамы, — едва слышно произнесла она, — они никогда не исчезнут. Они безобразны и, наверное, уродуют меня.
Давид весело улыбнулся и схватил ее на руки.
— Клянусь, что я люблю тебя всю, вместе с твоими маленькими едва заметными шрамами, и буду любить, если у тебя их будет намного больше. Но я не допущу этого. Кстати, ты зря не дала мне пристрелить Демира, ну или хотя бы сделать ему равноценные дырки. — Он поцеловал смеющуюся Адару.
В этот момент в комнату постучали, и ворвалась Фарида. Увидев целующихся хозяев, она застыла на месте и покраснела.
— Ой! Простите, я не знала. Я просто предупредить. Там уже Ваш друг Тимур подъехал, и….. — Она замялась, но потом очнувшись, протороторила: — Может госпоже помочь одеться?
— Не надо. Я сам. — Усмехаясь, ответил Давид. Он посадил Адару на кровать, подошел к Фариде и, аккуратно вытолкнув ее за порог, закрыл дверь. — Как ты выносишь ее голос? — Искренне удивляясь, спросил он у Адары.
Она рассмеялась и стала одеваться. Через пятнадцать минут, они неслись по дороге на очередную ежегодную вечеринку Мусы, и им было хорошо вместе.