Но его уже охватил азарт. Макар отважно совал руку в мешок, выуживал очередной лоти вдохновенно врал, сочетая внутреннее чутье с анализом реакции потребителей. Алёна, маячившая за плечом, что-то испуганно шепчущая, порой только глаза закатывала. Но разошедшегося «раба» было не остановить. Комплект игральных карт он, вспомнив прочитанное в глубокой юности фантастическое произведение, превратил в средство экстренной связи. Алёна перепугалась. Она-то предполагала сбыть картинки как инструмент для гадания. Но наскоро организованная презентация подтвердила – картонные «пейджеры» работают, и еще как! Ошарашенной Алёне злодей всучил трефового валета. Та заспорила было: «Да какой из тебя треф!» – но со стихийным бедствием разве справишься. Вынужденная углубиться в толпу с картой в потной ладони, она случайно наступила на острый камешек, и – о чудо! – бубновая дама в руке Макара скривилась от боли, что громогласно подтвердили выбранные наугад наблюдатели. Колоду тут же купил за бешеные деньги купец, охотно пояснив, что торговля у него обширная, караванная, и за всем пригляд нужен.
Самый тяжелый и громоздкий товар, конечно, оказался на дне рюкзака. Подуставший Макар взял паузу, разглядывая допотопную ручную мясорубку и нечто столь же древнее, в виде красного пластмассового цилиндра с прогоревшим проводом.
– Зачем взяла? – шепнул он напарнице, кивая на неликвид. Та только плечами пожала:
– А как все беру, по наитию.
– И что оно говорит, твое наитие?
– Молчит пока.
Поразмыслив, Макар решил сначала сбыть мясорубку. Теперь понятно, что всю дорогу отягощало его обожженные солнцем плечи и язвило в спину. «Вот продам тебя какому-нибудь остолопу, – мстительно подумал он, – будет тобой...» А что, собственно, будет делать с помощью мясорубки новый хозяин? Гвозди забивать? Макар неуверенно повертел ручку.
– Вот, значит, мясорубка... – Народ, затаив дыхание, ждал. – Это такой прибор для... для...
Макар перевернул проклятый агрегат, потряс его, зачем-то приник ухом к раструбу, послушал. Тишина. Он подул в раструб, едва слышно выдохнул: «Ну и что нам делать?» В недрах монстра раздался щелчок, протяжный скрежет, и Макара что-то чувствительно двинуло по лбу. Он откинул голову назад. Ручка! Длинная, литая, массивная, она провернулась сама собой на валу – раз, другой, третий. Потрясенные зрители отступили, взирая на ожившее чудище с благоговейным страхом. Но больше всех был потрясен сам Макар, оцепеневший посреди пустого круга с вытянутыми руками, в которых содрогалась и рычала мясорубка. Снова щелчок. Из дырчатой решетки вытекла струйка темно-синего дыма. Она все ползла и ползла, не расплываясь в воздухе, как положено порядочному дыму, не теряя насыщенности цвета, деловито сплеталась, изгибалась, скручивалась. Перед Макаром и Алёной само собой выписывалось в воздухе слово.
Бежать!
Обведенные кольцом пустоты, они нашарили руки друг друга, сцепились пальцами. Макар, загипнотизированный медленным танцем дымных струй, созерцал послание, едва осознавая его грозный смысл. Алёна смотрела дальше, сквозь него, словно оно было начертано на прозрачном театральном занавесе, готовом взвиться вверх. Мизансцена была выстроена, и Алёне она очень не понравилась. Из щели проулка между официозной каменной колоннадой и скромным частновладельческим тыном шустро выползала сверкающая, ощетинившаяся колючками змея. То была длинная колонна воинов, нарядных, словно игрушки. Впереди на золотой платформе, влекомой косматыми чудищами размером с быка, возвышался картинный старец-маг. Гигант в черной хламиде, с развевающейся на ветру бородой. Елки-палки, даже посох имеется, узловатый, кривоватый – сразу видно, жутко мощный. Его взгляд прошил пространство площади, как лазерный луч, и воткнулся Алёне в глаза, отчего волосы у нее встали дыбом.
Расстояние и время перестали существовать. Алёна подробно, до волосинки, видела кустистые, грозно насупленные брови повелителя, торжественно вздымающуюся руку и крепкий желтый ноготь на пальце, устремленном прямо ей в переносицу. Голова змеи широко распахнула пасть и начала заглатывать площадь.
– Там, там... – беззвучно зашептала девушка.
Макар проследил за ее взглядом. Магические письмена тем временем истаяли. Представление началось. В глубине сцены толпа мужиков в опереточных ярких доспехах, но с серьезными пиками деловито брала площадь в «клещи». Дядька-черномор, прибывший с воинами, тряс бородищей и махал руками – руководил. Макар дернул за руку остекленевшую напарницу. Местные омоновцы неумолимо приближались, причем было отчего-то понятно, что прибыли они не трясти торговок, а по их с Алёной душу. Он с сомнением поглядел на мясорубку, хотел было отшвырнуть за ненадобностью – не отмахиваться же ею, в самом деле, – но рука не поднялась бросить ценную вещь, сама прибрала в мешок.
– Эй, подруга, у тебя, часом, ствола не завалялось?
– Не-эт, – всхлипнула та. – Только фен...
«Только фен. Нет. Это происходит не со мной», – медленно, отчетливо подумал некто у Макара в голове. Реальность отделилась и отдалилась от него, будто отвели подальше от глаз ярко раскрашенную картинку. Там, на картинке, наступали солдаты, плескались на ветру полотнища тканей над притихшим базаром, и птицы, вроде воробьев, но травянисто-зеленые, безнаказанно воровали с лотков семечки. А здесь, в настоящей жизни, Макарова рука нащупала в рюкзаке перегоревший фен и выхватила, как выхватывают пистолет. Макар почти не удивился, когда кусок пластика в его руке сипло чихнул, содрогнулся, извергая кольцо вонючего дыма, – и вдруг выдал фонтан пламени, что твой огнемет. Прихлынувшая было под давлением солдат толпа отшатнулась с многоголосым воплем. Макар с феном в вытянутой руке стремительно развернулся, окружая себя и Алёну стеной огня. Вояки скомкали строй. Мелькнул за языками пламени гротескный силуэт старца в черном пеньюаре. Макар, успевший заметить, как пламя лизнуло толпу, никому не причинив вреда, крепко ухватил подельницу за руку и рванул сквозь огненное марево прочь, к свободе.
Выбравшись с базара, они углубились в лабиринт улочек и понеслись, не разбирая дороги. Да и как ее было разбирать, в незнакомом-то городе! Макар, возглавивший бегство, петлял, сворачивал наугад, стараясь лишь не двигаться по кругу.
Кончились переполненные людьми деловые кварталы. Пошли усадьбы, пасторально утопающие в зелени садов, но за глухими городскими стенами светлого камня. В столице жило много богачей, и устроились они с размахом. Скоро Макар понял свою ошибку. Людей здесь было мало, и каждый окидывал чужаков подозрительным взглядом. Подворотни перегорожены крепкими железными решетками. Широкие прямые улицы отлично просматриваются, и в их створе беглецы уже несколько раз заметили вооруженных людей в форменных латах. Хорошо еще, постройки здесь были не гладкостенные, а с затеями – в выступах, в колоннах, в резных мордах, лыбившихся на прохожих отовсюду, куда только дотянулся архитектор.
– Мы уже в пригороде? – спросил Макар, прижимаясь к стене за каменным нашлепом.
– Наоборот! Самый центр. Дворцы знати, ведомства всякие. Я, кажется, сообразила. Вон та масса зелени вдали – видишь, между двумя башнями...
– Вроде сморчков?
– Да. Это Запретный лес.
– Бегом!
Они совершили еще одну перебежку, едва не вылетев прямо в лапы патрулю. Трое солдат прошагали так близко, что на беглецов дохнуло жаром от их раскалившихся на солнце лат.
– Почему запретный? Заколдованный, что ли?
– А черт его... Туда можно только верховным магам – это у них тут вроде совета министров.