А тогда этот акавирский монах гонял меня по всему рынку под хохот подоспевшей стражи. Все же Вэйрест — торговый город, и охрана тут работала весьма быстро.
В конце концов, я уперся в тупик, а сзади уже неспешно подходил чародей, поигрывая кочаном капусты в руках. И в тот момент в его глазах я видел насколько он не любит воров и куда он мне эту капусту собирается запихнуть.
Приготовившись продать свою жизнь (и честь) подороже, я сделал единственное что умел на тот момент — создал небольшие электрические разряды в руках и ринулся на него, в надежде что если и не попаду, то старик испугается и убежит.
Быстрое движение руки Мерадаха и резкая встеча моего лица с мостовой развеяли эти надежды. И когда я уже готовился к позорной и мучительной смерти надо мной раздался голос:
— Как тебя зовут, щенок?
Подняв голову я наткнулся на пристально изучающий меня взгляд, но что самое главное — капусты уже не было в его руках.
— Грег… Грегор, господин.
— Почему маг стал вором, Грегор?
— Я не маг, господин. Искры — все, что я умею. А причина воровства проста: работы в этом городе мало, а работников много.
Слова были дерганными, все же для уличного мальчишки попасться на краже было почти приговором, и я сильно боялся.
Старик на это только усмехнулся и тоном не терпящим возражений произнес:
— Пойдешь со мной.
Выбора у меня особого не было, либо идти за ним, либо он меня тут же и убьет — законы города это позволяли, и воров тут страшно не любили. Для купца, вор — хуже убийцы. Ведь душегуб всего лишь лишит тебя жизни, а вот вор заберет смысл жизни любого торгаша — деньги. И даже если он меня отпустит, то наблюдающая за этой сценой стража точно потащит в свои казематы, и остаток жизни мне придется провести на руднике.
Так началось мое обучение у Мерадаха Стальная Воля. Учителем старик оказался очень жестким, но весьма щедрым на знания. И он крайне не любил, когда маги занимались чем-то, кроме своего дела, что и было причиной моего ученичества. И хотя знавшие его лично чародеи отзывались о нем как о фанатике, для меня, как учитель, он был превосходен.
Особенно в плане закрепления практических навыков.
Хочешь узнать рецепт лечебного зелья — вот тебе список, идешь в ближайший лес, там все соберешь. И ему было все равно, что в списке фигурирует четыре сердца гоблина, печень льва и яйцо коруса, что размером был с добрую лошадь.
— Если ты хочешь стать хорошим магом, — говорил старый чародей, — ты должен добывать все ингредиенты сам, только так ты полностью познаешь весь процесс создания чего-то нового.
Про обучение боевой магии и сказать было нечего:
— Вот тебе свиток с описанием защитного оберега, даю время до полудня — дальше будем закреплять на практике.
Конечно, сразу у меня ничего не получалось, я чудом уползал от разьяренного моим ледяным шипом в брюхе морозного паука, и не раз слабая молния Мередаха пробивала мои жалкие потуги в защитных чарах, заставляя конвульсивно выполнять танец каджитсткого шамана упившегося скумой. А про то, сколько раз я ломал себе пальцы в попытках выковать простой серп для сбора трав и вспоминать не приходится. Но это все я успешно преодолевал с помощью упорства, мозгов в голове и тяжелой палки учителя, вбивающей в эту самую голову знания, пока не уперся в барьер, что этим путем было не преодолеть.
Резерв.
Горе тому магу, у которого он от рождения мал. И я оказался в их числе — был выжатым после трех-четырех огненных стрел, валялся без сознания, пытаясь создать цепную молнию, едва не сжег каналы в бесплодных попытках создать ледяную бурю. Все было напрасно — на серьезную боевую магию мне попросту не хватало сил.
После месяца самоистязаний учитель вызвал меня в свой кабинет:
— Хватит себя мучить! — рявкнул Мерадах как только я появился на его пороге, — не быть тебе боевиком, когда ты уже это поймешь?!
Мне ничего не оставалось, кроме как молча смотреть в пол. Учитель был прав — я просто сожгу себя, пытаясь достичь того, что мне не дано. Но как же душила злоба — на себя, что родился слабым, на свою ничтожность, на чары, что требуют так много энергии. Умом я понимал, что злость мне никак не поможет, но как же я хотел научится щелчком пальцев устраивать огненный шторм. И чтобы старик с гордостью говорил: «Это мой ученик».
— Я вас понял, мастер, — мрачно обдумывал я перспективы, — этого больше не повторится.
— ДУРАК!!! — взревел старый маг, — Я не говорю тебе опустить руки! Просто направь свой пыл на обход проблемы, вместо того чтобы биться в нее лбом, как баран! Малый резерв? — Иллюзии много сил не требуют! Не хватает выносливости? — Школа изменения укрепит твое тело! Слабый контроль? — Ритуалы, руны и практика исправят этот недостаток! Не стоит зацикливаться на боевиках! ТЫ МЕНЯ ПОНЯЛ?!
— Да, учитель, — на душе стало как-то легче, когда старик ткнул меня носом в мои ошибки и показал способы преодоления своей слабости. — А малый запас маны облегчит работу с тонкими структурами? — на это он только фыркнул:
— Ну хоть что-то из моих уроков ты не пропустил мимо ушей…
После этой взбучки обучение пошло куда быстрее. Я не тратил время в попытках обуздать большое количиство энергии, вместо этого сосредоточившись на направлениях магии более требовательных к навыкам, нежели обьему сил — алхимии, зачаровании и школе восстановления.
И это захватило меня с головой. Сколько первоклассных ядов я тогда создал — затрудняюсь сказать, но учитель иногда кряхтел с усмешкой:
— Не станешь магом — иди в Темное братство, там твои творения оценят.
Для освоения зачарования пришлось освоить кузнечное дело — старик в ультимативной форме поставил требование:
— Зачаровывать будешь только свои поделки, и точка! — Так что пришлось мне помахать и кузнечным молотом. Но зато тогда я сковал свой первый тяжелый доспех — в будущем он не раз спасал мне жизнь.
Про то, как я начал постигать лечебную магию, можно было написать целый эпос, приемущественно состоящий из отборной ругани, но если вкратце — Мерадах притащил выкупленного у стражи вора, переломал ему конечности и сказал лечить. Не справлюсь — притащит еще. Провалюсь снова — сам стану себе следующим пациентом.
Опыт шел полноводной рекой…
Второй раз мне повезло, когда Мерадах согласился обучать меня — к тому моменту уже полноценного мага — колдовству, ведь именно в нем я нашел свое призвание. Школа магии, что строилась на четко выверенных ритуалах и точности в наложении чар, будто была создана для меня.
А при обьеденении базовой некромантии, изменения и обширных, благодаря изучению школы восстановления, знаний анатомии и вовсе получилось создать целую её новую ветвь. Я назвал свой триумф на данном поприще магией кости. Суть заключалась в создании различных конструктов в костях и из костей: клинков, цепей, игл — все упиралось лишь в контроль и воображение. А добавив к этому зачарование с алхимией выходило создать крайне хитроумные орудия убийства.
Чистая же некромантия, в отличие от этой смеси школ, давалась мне с трудом, она слишком сильно зависила от материалов: требовались трупы для создания нежити и солидный обьем энергии для призыва даэдра с их планов. Так что тут особых успехов я не достиг, ограничившись возможностью вызвать небольших духов да создать толпу пушечного мяса. Ну, или если припрет собрать на коленке одну сильную тварь, вроде голема плоти или умертвия. По меркам мастеров некромантии — детские забавы.
Но вот работа с душами давалась мне легко — пусть она была самой требовательной к контролю, но зато менее затратной в энергетическом плане. А вот перспективы открывала крайне обширные: одна возможность заточить дух в предмет и использовать в качестве резервного источника маны окупала все затраты на её изучение. Так что на первое время моим постоянным атрибутом стал череп птицы с вставленным внутрь камнем души на цепочке. Тогда и пригодились люди, что продавали Мерадаху приговоренных — со мной бы никто даже говорить не стал, а то и вовсе сдали бы страже как начинающего даэдропоклонника. И так после создания амулета косо посматривали. Но несмотря на подпорченную этим атрибутом репутацию я был доволен — это был мой первый настоящий артефакт.