Когда двери лифта закрылись, Реч сказал:
— Я опасаюсь, что у Гарланда имелся горловой аварийный детектор на случай гибели. — Он пожал плечами. — Ему бы уже давно пора сработать.
Он нажал кнопку самого верхнего этажа, и лифт начал подниматься.
— Как вы думаете, ваше управление возьмет меня на работу? — спросил Реч Декарда. — Ведь теперь я в лучшем случае безработный.
— Я думаю, причин для беспокойства нет, — осторожно сказал Рик. — Правда, у нас уже есть два охотника.
«Я должен сказать ему правду, — мучительно думал он. — Это жестоко и неэтично. Он андроид. Он вытащил меня отсюда, и вот благодарность. Он оказывается самой сердцевиной, сущностью того, что мы оба ненавидим и призваны уничтожать».
— Просто уму непостижимо, — продолжал Реч, — просто невозможно. Три года я работал под началом у андроида. Почему я ничего не замечал — то есть в такой мере, чтобы что-то предпринять?
— Возможно, это случилось недавно, и они только в последнее время стали подпадать под контроль андроидов.
— Они контролировали управление с самого начала. С самого начала моим начальником был Гарланд.
— В соответствии с тем, что оно мне рассказало, — сообщил Рик, — на Землю прибыла целая команда. Это было не три года назад, а всего несколько месяцев.
— Значит, когда-то существовал и настоящий Гарланд, — сказал Фил Реч, — и в какой-то момент его подменили. — Его лицо исказилось. Он пытался разобраться. — Или это в меня встроена система ложной памяти и мне кажется, что я работал с Гарландом уже три года. Но…
Лицо его исказилось еще больше, раздираемое внутренним волнением.
— Но только андроиды способны носить в себе ложную память. По отношению к людям эта система неэффективна.
Лифт остановился, двери открылись, и перед ними оказалась пустая крыша со стоянками аэрокаров. Это была посадочная площадка полицейского управления.
— Вот моя машина, — сказал Реч.
Он открыл дверцу стоящего неподалеку аэрокара и быстрым взмахом руки поторопил Рика войти в кабину.
Сам он сел за управление и запустил двигатель. Секунду спустя они поднялись в небо и, повернув на север, направились к старому зданию Оперы.
Фил Реч вел кар почти машинально. Его одолевали мрачные мысли.
— Послушайте, Декард, — сказал он. — После того, как мы устраним Любу Люфт, я хочу, чтобы вы… — Его хриплый голос прервался. — Вы понимаете. Чтобы вы провели меня через тест Бонелли или через ваш тест по шкале эмпатии. Я хочу знать, кто я.
— Об этом можно позаботиться и позднее, — уклончиво ответил Рик.
— Вы не хотите этого? — Он бросил взгляд на Декарда. — Я подозреваю, что вы знаете результаты. Видимо, Гарланд сказал вам что-то, что вы не хотите мне раскрывать.
— Любу Люфт будет тяжело убрать дажё вдвоем. С такими, как она, мне одному не справиться. Давайте пока не будем отклоняться от цели.
— Дело ведь не только в системе ложной памяти, — продолжал Реч. — У меня ведь есть животное, и не электрическое, а настоящее — белочка. Я очень люблю ее, Декард. Каждое утро я кормлю ее и меняю подстилку — такую бумагу, знаете, которую кладут на пол клетки. А вечером, когда я возвращаюсь с работы, я выпускаю ее на волю, и она прыгает по всей квартире. В клетке у нее есть колесо. Вы когда-нибудь видели, как белка крутится в колесе? Она бежит и бежит, колесо крутится, а она остается на месте. Баффи это, кажется, нравится.
— Я думаю, — сказал Рик, — белки не очень умные животные.
Дальше они летели в молчании.
Двенадцать
В Опере Декард и Реч узнали, что репетиция закончилась и мисс Люфт уехала.
— Она не сказала, куда собирается? — спросил Фил Реч у рабочего сцены.
Он показал свое удостоверение работника полиции.
— Вроде в музей. — Рабочий рассматривал удостоверение. — Она сказала, что хочет успеть на выставку Эдварда Мунка. Завтра она закрывается.
«А Люба Люфт „закроется“ сегодня!» — подумал Рик.
Пока они шли к зданию музея, Реч сказал:
— Как вы считаете, есть у нас шанс, что она еще в музее?
— Не знаю, — ответил Рик.
Они вошли в здание музея, выяснили, на каком этаже находится выставка, и стали подниматься. Вскоре они уже бродили среди картин и деревянных статуй. На выставке были люди, включая целый класс школьников.
Пронзительный голос учительницы разносился по всем залам выставки. Рик подумал: «Вот так должен звучать голос анди, и выглядеть он должен как эта учительница, вместо того чтобы звучать и выглядеть как, например, Люба Люфт, или Рейчел Розен, или как человек, вернее, устройство, стоящее рядом».
— Вы слышали когда-нибудь, чтобы у андроида было домашнее животное? — спросил Рика Фил Реч.
По какой-то необъяснимой причине Рик испытывал желание быть честным до жестокости и сказал:
— Мне известны два случая, когда анди владели животными, но это случается крайне редко. Могу сказать, что анди, как правило, не содержат животных. Животные требуют тепла, кроме насекомых и рептилий, конечно.
— А белка? Ей ведь тоже нужна атмосфера тепла. Баффи живется прекрасно. Я расчесываю ее каждый день.
Фил Реч остановился рядом с картиной, выполненной масляными красками, внимательно рассматривая ее.
На картине было изображено безволосое страдающее существо с головой, похожей на перевернутую грушу, с прижатыми от ужаса к ушам ладонями, с открытым в беззвучном крике ртом. Искаженные, судорожные волны мук этого существа, словно эхо крика, расходились в воздухе вокруг его головы. Мужчина этот — или женщина — казался заключенным в свой собственный вопль и зажал уши, чтобы не слышать его. Существо стояло на мосту, где больше никого не было.
Оно вопило в полной изоляции от остальных людей, оторванное от них, несмотря на крик.
— Потом он сделал еще статую, — сказал Рик. Он прочитал табличку, прикрепленную к стене ниже картины.
— Вероятно, — медленно произнес Реч, — вот так должен чувствовать себя андроид. — Он изобразил в воздухе вибрации видимого на картине крика существа. — Но я не чувствую себя подобным образом, значит, я, скорее всего, не…
Он замолчал, потому что как раз в этот момент в зал вошли несколько человек, которые подошли к картине.
— Это Люба Люфт, — сказал Рик, показав в ее сторону, и Фил Реч на время забыл о своих мучительных размышлениях.
Размеренным шагом они направились к андроиду, стараясь не выдавать спешки. Самое главное — не нарушать атмосферу будничности. Другие люди, не подозревающие о присутствии андроида, не должны подвергаться опасности, даже если ценой тому будет потеря жертвы.
Держа в руках каталог выставки, Люба Люфт стояла перед картиной, полностью поглощенная ею. На ней были блестящие брюки, суживающиеся у щиколоток, и золотистый зеркальный жилет.
На картине была изображена юная девушка, сидящая на краю кровати. Руки ее были сцеплены, а на лице застыли удивление и робость.
— Хотите, я куплю ее для вас? — спросил Рик, обращаясь к Любе Люфт.
Он остановился рядом, легко сжав ее предплечье, давая понять, что она в пределах его досягаемости. С другой стороны Фил Реч положил ей руку на плечо, и Рик заметил, как под его пиджаком проступает кобура лазерного пистолета.
Реч не собирался рисковать еще pas. С него было достаточно инспектора Гарланда.
— Она не продается.
Люба бросила на Рика беглый взгляд, но потом, когда она узнала его, ее глаза поблекли, краска схлынула с лица, превратив его в одно мгновение в лицо трупа, словно тело ее уже начало разлагаться, словно вся ее жизнь отхлынула в какой-то глубоко спрятанный внутри сосуд, превратив тело в автоматически двигающийся прах.
— Я думала, вы арестованы. Почему они вас выпустили?
— Мисс Люфт, — сказал он, — познакомьтесь, это мистер Реч. Фил, это весьма известная оперная певица Люба Люфт.
Он снова повернулся к ней.
— Тот патрульный, который арестовал меня, был андроидом, так же как и его начальник. Вы знаете, вернее знали, инспектора Гарланда? Он сообщил мне, что вы прибыли с Марса в одном корабле с ним. Это полицейское управление, в которое вы звонили, представляет собой организованное агентство андроидов, через которое ваша группа была связана между собой. Они были настолько уверены в себе, что нанимали людей для охоты на андроидов…