— Конечно, — кивнул Рик. — Именно его мы и измеряем при нашем тестировании.
— Тогда ты должен понимать, что их беспокоит.
— Такая проблема существовала всегда, с того самого момента, как мы впервые столкнулись с андроидами, выдающими себя за людей. Полиция сформировала на этот счет вполне определенную точку зрения, лучше всего сформулированную в старой, написанной восемь лет назад статье Лурие Кампфа «Вхождение в роль и его блокирование на последних стадиях шизофрении». Кампф сравнивает пониженную способность к сопереживанию, наблюдаемую у некоторых пациентов, с поверхностно сходной, однако в корне…
— Ленинградские психиатры, — оборвал его Брайант, — считают, что есть люди, не способные реагировать на вопросник Фойгта-Кампфа нормальным образом. Тестируя такого индивидуума в порядке полицейской проверки, ты неизбежно идентифицируешь его как андроида. Нет, я ничуть не сомневаюсь, что со временем твоя ошибка будет обнаружена. При вскрытии.
Он смолк, ожидая ответа.
— Но все эти люди, — осторожно начал Рик, — должны…
— Да, — согласился Брайант, — такие люди должны находиться в лечебницах. Они совершенно не приспособлены к жизни во внешнем мире, и даже попади такой на волю, его вскоре выявят как сумасшедшего и препроводят во все ту же психушку — за исключением того варианта, что срыв произошел у него настолько недавно, что никто вокруг ничего еще толком не заметил. Но ведь такое тоже может быть.
— Вероятность — одна миллионная, — сказал Рик, однако этот довод не убедил даже его самого.
— Дэйва, — продолжил Брайант, — очень беспокоило появление этих новых «Нексусов-шестых». Как ты знаешь, розеновцы заверили нас, что для выявления таких андроидов, вполне достаточно стандартных психопрофилирующих тестов. Мы поверили им на слово. Теперь же нам придется делать то, что нужно было сделать с самого начала. Именно этим ты и займешься в Сиэтле. Как тебе, конечно же, понятно, тут возможны накладки как в одну, так и в другую сторону. Если ты не сможешь выявить всех андроидов, получится, что у нас нет достаточно надежного аналитического инструмента и мы не способны найти и нейтрализовать всех беглых. Если же ты посчитаешь андроидом человека… — по губам Брайанта скользнула ледяная улыбка, — это было бы крайне неловко, хотя можно ручаться, что никто — и уж особенно никто из розеновских — не станет распространять эту новость. При желании можно было бы скрывать такой промах до бесконечности, однако в действительности мы, разумеется, оповестим о нем ВПО, а те в свою очередь оповестят Ленинград. Когда-нибудь пикантное известие дойдет до какого-нибудь газетчика, и начнется настоящая свистопляска. Но можно надеяться, что к этому времени мы разработаем новый тест. Ну что, летишь? Тогда я звоню, — он поднял трубку видеофона, — а ты бери департаментскую машину и заправь ее на нашей заправке.
— А что, если я возьму с собой записи Дэйва, — предложил Рик, поднимаясь со стула. — Почитал бы в дороге.
— Не стоит, — сказал Брайант. — Подождем, пока ты сам проведешь в Сиэтле эти тесты.
Рик Декард с удивлением отметил, что голос заботливого начальника звучал не холодно, а попросту безжалостно.
В Сиэтле его уже ждали. К севшей на крышу розеновского административного корпуса машине неспешно приблизилась стройная темноволосая девушка в ярком полосатом плаще и огромных пылефильтрующих очках. Руки она держала глубоко в карманах; на узком, резко очерченном лице застыло выражение брезгливого недоумения.
— Что это с вами? — спросил Рик, вылезая из машины.
— Да нет, ничего особенного, — отмахнулась девушка. — Просто я еще не отошла после разговора по видеофону. Не обращайте внимания. — Словно передумав, она протянула Декарду руку, тот машинально ее пожал. — Меня зовут Рэйчел Розен. Ну а вы, как я понимаю, мистер Декард.
— Это не я придумал, — сказал Рик.
— Знаю, инспектор Брайант нас уже просветил. Но вы представляете здесь Сан-Францисский департамент полиции, а это уважаемое учреждение не верит, что наша фирма работает на благо общества.