— Эй! Дориан, что за дела? — кажется, возмутился Жюль. Все остальные отозвались такими же недовольными возгласами.
— Не мешай нам, Арно, — прошипел Сильвен, пытаясь высвободить шпагу из сильного блока. — Мы же ее обучаем.
— Таким обучением вы скорее сведете ее в могилу, а не научите фехтовать, — процедил сквозь зубы Дориан, резко отпустив рапиру и отступив на шаг к Адель. Он нашел ее предплечье, чуть сжимая. — Она вам не игрушка для битья. Только попробуйте еще раз так с ней обращаться…
Адель, смущенно потупив взгляд, чувствовала себя уже под полной защитой ассасина, который всегда сдерживал свои обещания.
— Но мы же хотим обучить ее реальному бою, — фыркнула Николетта, скрестив руки на груди. — Если она не будет уметь сопротивляться, то погибнет.
— А кто сказал, что мне предстоит вступать в реальный бой? — пробормотала Адель, и Арно утянул ее обратно на квартердек, подальше от разочарованных матросов, которые вновь по приказу капитана взялись за работу.
Базиль проследил за тем, как парочка остановилась у дальнего фальшборта. Ассасин внимательно осмотрел Адель, лицо которой покрылось капельками пота. Пряди черных волос взмокли и прилипли ко лбу. Уставший взгляд карих глаз устремился куда-то вдаль, не останавливаясь на нем. Арно заметил на рукаве белой рубашки дырку, но, к счастью, царапины на смуглой коже не было.
— Адель, почему ты не попросила меня научить? — полюбопытствовал Дориан, смахивая пряди с ее лба. Девушка наконец посмотрела на него и виновато пожала плечами, начиная кусать полные губы.
— Ты все время так занят записями или работой на палубе, что я… постеснялась тебя тревожить, — призналась Адель, опустив взгляд на лацканы его плаща.
— Конечно, уж лучше быть измученной до смерти пиратами, — прыснул Арно, и Адель улыбнулась уголками губ. — По два часа в день тренировка со мной тебя устроит?
— Вполне, — кивнула девушка, заглянув в карие глаза напротив и мгновенно, чувствуя, как тепло заполняет все естество. Дыхание вновь перехватило. Но на этот раз было не болезненное ощущение, как от тренировки с Сильвеном, а наоборот, приятное. Сердце в груди пропустило удар, и Адель испытала острую необходимость признаться в своих чувствах. Но стоило собраться с мыслями, как вдруг Дориан ушел, оставляя ее в гордом одиночестве. Она только и успела с открытым ртом проводить его взглядом.
— Дура… — буркнула себе под нос Адель, нахмурившись. Кажется, она слишком сильно торопит события. Где же ее знаменитое бесконечное терпение? С этими чувствами, нахлынувшими так внезапно, она думала, что сойдет с ума. С каждым днем все труднее было скрывать свою влюбленность. По прошествии июня и уже середины июля Адель наконец разобралась в себе и признала, что все-таки влюбилась в Дориана, который действительно ничего не замечал вокруг.
Может, оно и к лучшему? Чувства вскоре точно отпустят, потому что ждать целую вечность Адель не могла. К черту всю любовь, которая влекла за собой только неприятности. Девушка тихо вздохнула и устремила взгляд на горизонт. Нужно найти занятие, которое не позволит так часто думать об этом.
***
Часто вечерами пираты собирались на палубе, если не было шторма. Фонари освещали мачты и палубу, рассеивая ночную тьму. Из-за темных туч изредка проглядывала луна, и ее холодный свет касался черных вод моря, волны которого так спокойны. Зрелище поистине завораживающее. Адель предпочла наблюдать за простирающимся пейзажем вместо того, чтобы слушать, как матросы травят байки и пьют все вместе вино и ром. Они говорили слишком громко, бестактно перебивая друг друга, отчего совсем нельзя было погрузиться в тихие размышления.
Арно сегодня сидел среди них и изредка задавал вопросы. Он надеялся узнать о пирате-ассасине, о котором на днях упоминал Базиль. Разговор сам собой шел к этому. Они начали перебирать почти всех пиратов, кого знали, всех знаменитых и удачливых золотого века, и вдруг Дориан смутился, услышав знакомую фамилию. Базиль многозначительно кивнул и отпил еще рома из горла черной бутылки.
— Я слышал, Эдвард был ассасином, — смело предположил Жюль, почесывая подбородок. — Он много совершил хороших поступков. Самый лучший пират, о котором я слышал.
— Если бы ты не любил себя так сильно, я бы решил, что ты боготворишь Кенуэя, — хрипло рассмеялся старпом, и его смех подхватили остальные. Жюль обиженно фыркнул, отбирая бутылку у рядом сидевшего Сильвена. — Он был хорошим мореплавателем. Его «Галке» не было равных.
— Кем ему приходился Хэйтем Кенуэй? — поинтересовался Арно, и все мгновенно обратили внимание на ассасина. Даже Адель обернулась и решила послушать их разговор краем уха.
Дориан спрашивал лишь потому, что фамилия была знакомой. Она то и дело мелькала в старых письмах Шэя, пару раз появлялась на страницах дневника де ла Серра и, определенно, имела не последнее значение в ордене американских тамплиеров. По мрачному виду капитана Арно понял, что Хэйтем был связан с Эдвардом. Но как?
— Он был его сыном, — ответил Базиль, подняв взгляд на Арно, который удивленно вскинул брови. Но удивление быстро сменилось на безразличие, потому что больше ничего полезного пираты рассказывать не стали или просто не захотели. Они вновь принялись травить глупые байки. Дориан переглянулся с Адель, стоявшей в стороне. Он не стал больше вслушиваться в их разговоры, незаметно выскользнув из круга. Ассасин подошел к ди Фьиоре, которая целиком и полностью погрузилась в свои размышления, чтобы не придавать слишком большого значения неожиданной компании Арно.
Удивительно, как быстро ею овладели чувства. Адель даже подумать не могла, что, отправившись на поиски отца, влюбится как девчонка. Это произошло так внезапно, словно снег на голову свалился. Ни о каких чувствах речи не было, когда они еще были в Палермо. Симпатия возникла лишь на «Меркурии». Она все чаще наблюдала за Арно со стороны, как он ведет себя с другими, как общается и выполняет различные обязанности. В лучах солнца темно-русые волосы становились светлыми, а черты лица мягкими. Он улыбался, и карие глаза приобретали оттенок плавленого янтаря. В такие мгновения ди Фьиоре ловила себя на мысли, что Арно очень хорош собой. Любая женщина хотела бы иметь такого кавалера на балу. Она, определенно, хотела бы. Но для того, чтобы признаться себе в чувствах и прекратить отрицать, понадобилось еще время.
Первое нападение экипажа на испанский торговый бриг стало сигналом. Адель прекрасно помнила, с каким шоком выскочила из каюты на палубу. Вокруг царил бешеный хаос: пушки не прекращали палить, восторженные крики пиратов заглушали все, а запах пороха смешался с пролитым ромом. Она в полном ступоре замерла посреди палубы, не зная, что делать, а потом сквозь толпу снующих матросов пробрался ассасин. Весь мир на мгновение замер, и сердце Адель пропустило удар, когда она пристально следила за серьезным Арно, который что-то кричал, взволнованно тряс за плечи, а потом и вовсе увел обратно в трюм. Казалось, это мгновение длилось целую вечность. Адель чувствовала, как здравый рассудок покидал ее, а старые давно забытые ощущения возвращались. Именно в тот день она наконец поняла, что влюбилась.
Поэтому сейчас все труднее было сдерживать себя, чтобы не сболтнуть лишнего ничего не догадывавшемуся Дориану. Интересно, он, правда, ничего не замечал? Или притворялся? Девушка нахмурилась, постаравшись не думать о подобном. Иначе себе же хуже сделает.
— Так вы хотите узнать, как я получил это нелепое прозвище? — гаркнул Жюль, явно обращаясь к Арно и Адель. Девушка вопросительно выгнула правую бровь и обернулась. — Мне Старый Пень нашептал, что ты интересовалась, красотка.
— В самом деле? — усмехнувшись, посмотрел Арно на нее. В ответ Адель раздраженно закатила глаза. — И как, позволь узнать?
— Дурацкая история. Лет десять, наверное, уже прошло, — увлеченно начал мужчина, а остальные стали посмеиваться. — Я тогда еще служил на другом корабле в Испании, и в драке мне прилетело от кого-то локтем прямо в левый глаз. Вся команда решила, что на следующий день у меня от него не останется ничего. Но глаз прошел, а прозвище осталось.