Мальчик внимательно оглядел его с ног до головы.
– Я бы предположил, что шестнадцать. И если тебе вдруг интересно, то ты около 180 см ростом, каштановые волосы. О, и ты уродливый, как жареная сарделька на палке. – Он хрюкнул от смеха.
Томас был так потрясен, что едва слышал последние слова. Шестнадцать? Ему было шестнадцать? Он чувствовал себя намного старше.
- Ты серьезно? – Он сделал паузу, подбирая слова. – Как… - Он даже не знал, как спросить.
- Не переживай. Ты будешь потрепан уже через несколько дней, но сначала тебе нужно привыкнуть к этому месту. Я привык. Мы живем здесь. Лучше, чем жить в куче клика. – Он покосился, видимо, предвидя вопрос Томаса. – Клик – просто другое название дерьма. Дерьмо издает такой клик, когда падает в горшок.
Томас посмотрел на Чака, пытаясь поверить, что вообще ведет подобные беседы.
– Как мило. – Все, что он смог ответить. Он поднялся и пошел мимо Чака в сторону старого здания. Лачуга было более подходящим названием. Она выглядела трех- или четырехэтажной, и казалось, упадет в любую минуту – сумасшедшее сочетание бревен и досок, толстого шпагата, и окон, которые выглядели так, словно их влепили как попало, а под ними массивные каменные покрытые плющом стены. Пока он шел через двор, он почувствовал издалека запах горящего дерева и готовящегося мяса, его желудок заурчал. Теперь, когда он знал, что крики исходят от больного ребенка, он чувствовал себя не так плохо. До тех пор, пока не подумал о том, что стало причиной…
- Как тебя зовут? – Спросил Чак у него из-за спины, бегущий, чтобы догнать Томаса.
- Что?
- Имя? Ты все еще не представился нам – и я знаю, что ты помнишь его.
- Томас. – Он едва слышал себя, когда говорил это, его мысли унеслись в новом направлении. Если Чак прав, он только что открыл связь между всеми мальчиками. Большая часть их воспоминаний потеряна. Но они все помнят свои имена. Но почему не имена родителей? Почему не имена друзей? Почему не фамилии?
- Приятно познакомиться, Томас, - сказал Чак. – Не волнуйся, я о тебе позабочусь, я здесь уже целый месяц, и я здесь все знаю. Можешь полагаться на Чака, ок?
Томас практически дошел до передней двери лачуги, маленькая группа мальчиков скопилась там, когда его внезапно охватил неожиданный приступ гнева. Он обернулся к Чаку.
– Ты даже не можешь рассказать мне хоть что-то. Я бы не назвал это заботой обо мне. - Он снова повернулся к двери, намереваясь войти внутрь в поисках хоть каких-то ответов. Откуда взялась эта внезапная смелость и решимость, он не знал.
Чак пожал плечами.
– Ничего из того, что я скажу, не будет тебе полезным. Технически я все еще тоже Новичок. Но я могу быть твоим другом…
- Мне не нужны друзья, - перебил Томас.
Он дошел до двери, уродливого куска выцветшего дерева, и толкнул ее, чтобы открыть и увидеть несколько мальчиков, стоящих перед лестницей, ступени и перила которой скручивались во всех направлениях. На стенах фойе и холла были темные обои, половина которых уже отваливалась. Единственными украшениями в поле зрения были пыльная ваза на трехногом столике и черно-белая картина древней женщины, одетой в старомодное белое платье. Это напомнило Томасу о домах с привидениями из фильмов или вроде того. Местами даже не хватало досок в полу.
Место воняло пылью и плесенью – большой контраст по сравнению с приятными запахами снаружи. Мигающие лампочки светили с потолка. Он еще не задумался над этим, но удивился, откуда электричество в таком месте как Глэйд. Он уставился на женщину на картине. Она жила здесь когда-то? Заботилась об этих людях?
- Эй, смотрите, здесь Новенький, - окликнул один из мальчиков постарше. Томас сразу узнал его – это был тот темно-волосый парень, смотревший на него смертельным взглядом ранее. На вид ему было около пятнадцати, высокий и худой. Его нос был размером с кулак и напоминал деформированную картошку. – Он, вероятно, наложил в штаны, когда услышал девчачьи крики старого малыша Бенни. Нужен подгузник, шэнк?
- Меня зовут Томас, - ему нужно было убраться подальше от этого парня. Больше ничего не сказав, он направился к ступенькам, потому что они были рядом, а он не знал, что еще можно сказать или сделать. Но качок преградил ему дорогу, подняв руку вверх.
- Притормози, Новенький, - он ткнул пальцем в направлении верхнего этажа. – Новеньким туда не положено ходить и видеть тех…кого забрали. Ньют и Алби не разрешают.
- В чем твоя проблема? – Спросил Томас, стараясь убрать страх из своего голоса, стараясь не думать, что подразумевалось под «теми, кого забрали». – Я даже не знаю, где я. Все, что я хочу – это хоть чем-то помочь.