Томас не был уверен, что мальчик был полностью откровенен с ним, но не стал давить на него.
– Что ж, ты не захотел бы видеть такое, поверь мне. – Он продолжил есть, жуя яблоко и рассматривая огромные проемы в стенах. Хотя было сложно разобрать оттуда, где он сидел, но что-то странное было в каменных краях этих выходов. У него возникло неприятное ощущение, головокружение, пока он смотрел на верхушки стен, как будто он парил над ними, а не сидел на своем месте.
- Что там? – спросил он, наконец прервав тишину. – Это часть какого-то замка или что?
Чак смутился. Заерзал.
– Эм, я никогда не был снаружи Глэйда.
Томас помолчал.
– Ты что-то скрываешь, - наконец сказал он, доедая последний кусок и делая глубокий глоток воды. Разочарование от того, что никто не отвечал ни на один его вопрос начинало подтачивать его нервы. Стало только хуже от мысли, что даже если бы он получил ответы, откуда ему знать, что это все правда.
- Почему вы, ребята, такие скрытные?
- Ну как-то так сложилось. Здесь творятся очень странные дела, и большинство из нас не знают всего. Даже и половины всего.
Томас забеспокоился – не было похоже, что Чака тревожит то, что он только что сказал. Он казался равнодушным к тому, что у него отобрали его жизнь. Что же было не так с этими людьми? Томас поднялся и побрел к восточному проему.
– Что ж, никто не сказал, что я не могу прогуляться и оглядеться тут. – Ему было необходимо изучить обстановку, либо он сейчас сойдет с ума.
- Тпру, подожди! – крикнул Чак, пытаясь догнать его. – Осторожнее, эти твари скоро должны закрыться. – Сказал он, задыхаясь.
- Закрыться? – Повторил Томас. - О чем ты?
- Двери, шэнк.
- Двери? Не вижу никаких дверей. – Томас понимал, что Чак не пудрит ему мозги, он понимал, что упускает что-то очевидное. Он снова почувствовал приступ волнения и осознал, что сбавил скорость, уже не так стремясь добраться до стен.
- Как ты назовешь эти большие проемы? – Чак указал на огромные высокие дыры в стенах. До них оставалось уже всего около метра.
- Я назову их «большие проемы», - ответил Томас, стараясь скрыть дискомфорт за сарказмом, и чувствуя разочарование от того, что ему это не очень удалось.
- Что ж, это «двери». Они закрываются каждую ночь.
Томас остановился, думая, что Чак сказал какую-то чушь. Он посмотрел вверх, по сторонам, исследовал массивные каменные плиты с ощущением нарастающего ужаса. – Что ты имеешь ввиду, «они закрываются»?
- Сам увидишь через минуту. Бегуны скоро вернутся, потом эти большие стены начнут двигаться, пока дыры не закроются.
- Ты повредился рассудком, - промычал Томас. Он не мог представить, как такие гигантские стены могут оказаться подвижными – он был настолько уверен, что даже расслабился, думая, что Чак просто пытается его разыграть.
Они подошли к огромному разлому, за которым виднелось еще больше каменных дорожек. Томас уставился на это в оцепенении, увидев все своими глазами.
- Мы называем это Восточной Дверью, - сказал Чак, как будто с гордостью за то, что оказался причастен к этому.
Томас едва слышал его, пораженный, каким большим это все оказалось вблизи. Разрыв был, как минимум, 20 метров в ширину до самого верха стены. Края стен вокруг пустого пространства были гладкими, за исключением странности, находящейся на обеих стенах. На левой стене Восточной Двери были пробиты глубокие дыры в несколько сантиметров в диаметре на некотором расстоянии друг от друга по всей высоте стены.
На правой стороне Двери торчали стержни тоже в несколько сантиметров в диаметре ровно напротив дыр в левой стене. Предназначение было очевидно.
- Да ты шутишь? – спросил Томас, снова ощущая ужас где-то в животе. – Ты не разыгрываешь меня? Стены действительно двигаются?
- О чем еще я мог тебе говорить?
Томасу понадобилось время осмыслить такую вероятность.
– Я не знаю. Я подумал, тут есть дверь, которая захлопывается, или небольшая другая стена, которая выезжает из-за этих больших. Как эти стены могут двигаться? Они же огромные и выглядят так, будто стоят тут уже тысячу лет. – Идея того, что эти стены смыкаются, запирая его внутри места под названием Глэйд, была поистине ужасающей.
Чак поднял руки, выглядя расстроенным.
– Я не знаю, они просто двигаются. И издают ужасный звук. То же самое происходит по всему Лабиринту – другие стены двигаются каждую ночь тоже.
Томас, чье внимание привлекли эти новые подробности, посмотрел на мальчика.
– Что ты сказал?
- А?
- Ты только что назвал это место лабиринтом, ты сказал «То же самое происходит по всему Лабиринту».