— Скажи что-нибудь на шведском.
— Jag råder dig att hålla käften och ta bort missförståndet att du ringer en klänning.*
Это была последняя правильно построенная реплика на сегодня. Больше мы в тот день не разговаривали. Да и на следующий, признаться, тоже. Я проснулся, когда она еще спала, и выскользнул из спальни. Мы ведь в Англии. Нужно перенимать культурные традиции страны, в которой находишься, и репетировать коронный стиль ухода этой нации. Но незамеченным уйти мне все же не удалось. В гостиной сидел смуглый парень, который окинул меня почти равнодушным взглядом и кивнул в знак приветствия.
— Привет, — поздоровался я, прикрыв двери в спальню.
— Привет. Я Хасан.
— Алекс, — представился я. — Ты и есть тот самый сосед, который летит в Швецию?
А вот теперь его взгляд изменился. Глаза начали бегать в разные стороны, а на лице отразилась нешуточная мыслительная работа.
— Нет, — поспешно и слегка испугано ответил он.
— Нет — не сосед, или нет — не летишь в Швецию?
— Я — сосед. Но я никуда не лечу.
— Странно, а я вчера вроде видел авиабилет, — его реакция была странной, но я сохранял равнодушное выражение лица.
— Тебе показалось, — бросил он и быстро ретировался в свою комнату, в которой я мельком увидел собранный чемодан.
***
Странный сосед вчерашней девушки не выходил из головы. Именно поэтому, вернувшись в свою гостиницу, я решил поискать о нем информацию. Много ли в Лондоне Хасанов? Очень. Но если знать, как именно искать, то найти все же можно. Скоро я просматривал доступную мне информацию об этом парне по фамилии Калмати. Ничего предосудительного не было. Находится в Лондоне легально. Гражданин Венгрии, причем получил паспорт не так давно. Я этому не удивился. Венгрия — одна из стран, где проще всего получить гражданство Евросоюза. Уроженец Пакистана. Работал официально, но на низкоквалифицированных работах. Последнее место работы оставил больше трех месяцев назад — незадолго до того, как получил новый паспорт. В итоге, я не нашел ничего такого, к чему можно было бы придраться. Конечно, меня немного смутило его поведение, но я решил не заморачиваться. Мало ли, что у человека может быть на уме.
Выкинув из головы этого парня, я снова окунулся в приятную атмосферу отпуска. А ночью за мной пришли. Это не было похоже на стандартный арест. Хотя откуда мне знать, как именно проходят аресты в Британии? Меня просто скрутили и увезли, запихнув в камеру предварительного заключения, даже не сказав, какого черта здесь происходит. Обычно у меня нет привычки тупить, но в этой ситуации я не понимал ровным счетом ничего. Казалось, что это какая-то ошибка.
Наверное, смотря на мое невозмутимое лицо, охранники сильно удивились. Но я действительно думал, что это просто недоразумение. До тех пор, пока меня не сопроводили в допросную, обвинив в весьма серьезном преступлении.
— Вы признаете себя виновным в убийстве Карлы Браун?
— Прежде чем в чем-то признаваться, неплохо было бы узнать, кто это такая, — ухмыльнулся я и уже хотел добавить, что сложно запомнить имена всех своих жертв, но вовремя прикусил язык, решив, что сейчас не время для шуток.
— Я освежу тебе память, — бросил полицейский и выложил на стол фотографии.
На них была та девушка из бара. Вернее то, что от нее осталось. Точно, ее же звали Карла. Рассматривая фотографии, я думал о том, что кто-то серьезно постарался, создавая идеально-типичное преступление жестокого маньяка. Хотя девушку было искренне жаль.
— Хочешь сказать, что не знаком с жертвой?
— Знаком. Но я все равно не понимаю, при чем тут я.
— Твои отпечатки пальцев по всей квартире, именно с тобой она уходила в последнюю свою смену, а еще ты последний, кто видел ее живой.
— Во-первых, не последний. Есть еще ее сосед. Его бы допросили для начала.
— Он был уже в другой стране, когда произошло убийство.
— Допустим, — ответил я после секундного раздумья. — Но мы подходим ко втором доводу, который я не успел озвучить. Если вы исключили его из числа подозреваемых на основании алиби, то неплохо было бы узнать и мое, прежде чем задерживать. Или я чего-то не понимаю в работе британской полиции? Когда ее убили?
— В период с двух до четырех часов дня.
— Я был в отеле. Можете проверить по камерам наблюдения.
— Очень удобно. Вот только в твоем отеле нет камер наблюдения, — зло ухмыльнулся полицейский, заставив меня задуматься.
Камеры в гостинице все же были. Я это отлично помню. Можно было бы предположить, что они не работают или вместо них висят простые обманки, но мне слабо в это верилось. Не того уровня отель, чтобы экономить на таких вещах. Вывод напрашивался простой – либо эту информацию вообще не проверяли, либо проверяли, но тщательно скрыли. В обоих случаях очевидно, что меня специально хотят подставить.
— В Британии все еще действует право на адвоката? — я откинулся на стуле.
— Будет тебе адвокат, — выплюнул полицейский.
Государственные защитники это люди, к которым нужно обращаться в последнюю очередь. Даже если нет денег на приличного юриста, лучше обойтись вовсе без адвоката, чем работать с тем, которого предоставляют власти. Потому что подсудимые приходят и уходят, а он с полицией продолжит работать. Это значит, что такой человек никогда не будет на стороне своего подзащитного. Повезет, если хотя бы мешать не станет. Но чаще такие личности пытаются утопить обвиняемого еще сильнее. Идейные встречаются, но очень редко и никогда не задерживаются на таких должностях надолго.
Впрочем, мне было плевать. Адвокат нужен был мне для одной цели. И когда он зашел в допросную через два часа, я не стал размениваться на приветствия, сразу обозначив ему фронт работ.
— Я гражданин Швеции. Тебе нужно связаться с посольством.
— Я уже это сделал, — ответил мужчина, которому на вид было чуть больше 40 лет.
Эта фраза заставила меня удивленно вскинуть брови. Неужели мне достался именно тот краснокнижный зверь в виде честного адвоката, которого в ЮНЕСКО уже несколько десятилетий ищут?
— Можете ознакомиться, — протянул он мне документ.
Взяв в руки бумаги, я быстро пробежал глазами по тексту, еще раз взглянул на адвоката и углубился в чтение уже всерьез. Первый вывод, который я сделал — причислять этого юриста к классу честных было очень поспешным решением. Второй — все хуже, чем я думал. Посольство не имело никаких претензий по поводу моего ареста и фактически давало все карты в руки местной полиции.
Этого не могло быть. Просто потому, что не могло. Я, конечно, не принадлежу к королевской семье, но мой арест не оставили бы без внимания. Это нонсенс. Как черно-белая радуга, по которой скачут единороги-убийцы.
Но печати не оставляли сомнения в подлинности документа. Наверное, именно тогда я осознал, что помогать мне никто не собирается и выбираться из той задницы, в которую я попал, придется самому.
А потом был быстрый судебный процесс, который создали исключительно “для вида”. Мне кажется, дела о парковочных штрафах разбираются дольше. С переводом меня в места не столь отдаленные тоже не затягивали. На все процедуры ушло так мало времени, как будто кто-то специально хотел заявить на весь мир: этого парня подставили! Прошло два дня с момента моего нелепого и, скорее всего, незаконного ареста, до того, как перед моим носом захлопнулась железная дверь одиночной камеры.
***
Первые сутки были… сносными. И все, о чем я мог думать – в чем причина? Злость на себя превысила все пределы допустимого. Если бы я был героем типичного боевика, уже начал бы разбивать кулаки о бетонные стены.
Я подставился по-крупному. Из-за меня погибла та девушка. Теперь я в этом нисколько не сомневался. Ее убили с одной целью – упрятать меня сюда. Вопрос только в том, случайно ли она попалась кому-то под руку, как наиболее вероятная “моя” жертва или была как-то связана с теми, кто все это устроил? Я предпочел отталкиваться от второго варианта, ведь в первом случае у меня не было ни одной зацепки.