— И что ты предлагаешь делать? Всю ночь возле его камеры дежурить и отгонять других надзирателей? Ну, допустим, сегодня это прокатит. Но долго так продолжаться все равно не может. Что ты выиграешь от одной ночи?
— Завтра я что-нибудь придумаю, — упрямо заявила я. — Мне просто нужно время!
— Зачем?
— Я… — на миг я даже растерялась, осознав, что сболтнула лишнего, — пытаюсь добиться перевода в другую тюрьму.
— И какой в этом смысл? Думаешь, там что-то изменится? Если на него так серьезно нацелились, то достанут где угодно. Ты зря тратишь силы и время.
— Думаешь, я этого не знаю? — рассердилась я. — Что ты предлагаешь мне делать? Молча наблюдать за тем, что здесь творится?
— Ладно, — тяжело вздохнул Эллиа. — Я прослежу за ним. Тем более, сегодня ночью вряд ли кто-то вообще узнает, что его перевели обратно в камеру. Ведомости обычно просматривают только утром. Но тебе все равно придется смириться. Рано или поздно.
— Спасибо, — я физически почувствовала, как часть тяжелого груза свалилась с моих плеч и даже обняла надзирателя.
— Ох, Агата, — прошептал Эллиа, — тебе здесь явно не место.
— Я пойду, — сказала я, отстранившись. — Еще раз спасибо. Я завтра приду пораньше — до того, как твоя смена закончится.
— Не подставляйся лишний раз, — услышала я, уже удаляясь, но предпочла ничего не отвечать.
Ты даже себе не представляешь, насколько сильно я собираюсь подставиться! Но другого выхода, кажется, действительно нет. А я не прощу себе, если не попробую.
***
Через полчаса после того, как я зашла домой, раздался стук в дверь. На этот раз я точно знала, кто пытается попасть в мою квартиру.
— Привет, Сэм. Заходи, — пригласила я его.
— Спасибо, что позвонила, Агата. Я рад, что ты согласилась. Поверь, это очень важно.
— Давай ближе к делу. Что я должна делать? — я демонстративно села в кресло, сложив руки на груди, показывая, что здесь происходит сугубо деловой разговор.
— Хорошо. Для начала, мне нужно знать, где сейчас находится Александр и в каком он состоянии. Какова обстановка? Ты можешь предположить, что и когда планируют надзиратели?
— Сегодня его снова перевели в камеру. До этого он две недели провел в стационаре. Надзиратели настроены… недоброжелательно. По крайней мере, большинство. Особенно один из них — Стив Роджерс. Я не думаю, что его будут убивать сразу же после выписки. Это не соответствует легенде. Он сидит в одиночке, а прогулки ему официально не будут положены, пока я не подпишу бумагу. Сейчас я уже не могу держать его в стационаре, но могу ограничить физические нагрузки, запретив любой вид деятельности. Поэтому я думаю, что пока официально его режим не возобновится, серьезно его трогать не будут. Точнее, адекватные не будут. А вот Роджерс…
— Садист?
— Не знаю, — я начала массировать виски пальцами. — Он никогда мне особо не нравился, но раньше я с ним не сталкивалась настолько близко. Сейчас же… не знаю, — повторила я. — Создается впечатление, что Нильсена он невзлюбил с первого взгляда и на всю жизнь. Печальную и короткую жизнь Александра. Я боюсь, что Роджерс может наплевать на возможное разбирательство. Это если оно вообще будет. А я в этом уже не уверена. Если все настолько серьезно, как я думаю, может быть, комиссия закроет глаза даже на пулю в голове, написав в заключении “острое отравление”. То, что заключенный отравился свинцом, уже мало кому будет интересно.
— С Роджерсом я разберусь.
— Что ты собираешься с ним делать? Учти, я против радикальных методов. Он мне, конечно, не нравится, но…
— Успокойся. Просто устрою ему небольшой отдых, — как-то зловеще улыбнулся Сэм, а я не стала дальше расспрашивать, решив, что чем меньше я знаю, тем лучше для всех. — Но вообще, это мало что решит. Ты зря думаешь, что кого-то остановит возможное разбирательство, — продолжил парень. — Его в любом случае не будет. А если и будет, подстроить несчастный случай очень просто. Достаточно сломать шею, а потом сказать, что заключенный неудачно упал с кровати.
Внутри все похолодело, а пальцы начали непроизвольно дрожать, причем уже не первый раз за этот сумасшедший день. Но это как раз не сильно страшно. Отработанным движением я снова привела руки в спокойное состояние. А вот с той бурей, что творилась в душе, разобраться было уже сложнее.
— Я могу вернуть Нильсена в стационар на какое-то время, — решилась я.
— Каким образом?
— Что-нибудь придумаю, — уверенно ответила я. Ну, мне казалось, что мой голос звучит уверенно.
Сэм смерил меня скептическим взглядом и задумался. Молчание затягивалось, и я уже начала терять терпение.
— Если честно, перевести его в стационар на какое-то время было бы отличным выходом, но мне не хочется этого делать, поскольку так мы подставим тебя.
— Я справлюсь, — упрямо поджала я губы.
— Я в этом и не сомневаюсь, — тепло улыбнулся Сэм. — Но все же не стоит лишний раз рисковать. Я надеюсь, Александр продержится ещё какое-то время.
Я была совершенно другого мнения, но спорить не стала. Зачем, если я для себя все решила?
— Сколько времени тебе нужно на подготовку?
— Два дня.
— Так мало? Ты уверен?
— Более чем, — просто пожал плечами Сэм. — Это не побег из Шоушенка, — слегка улыбнулся он.
— Где должен быть Александр в это время? И, кстати, во сколько это будет?
— Ночью. Ты ведь работаешь в дневную смену. И ночью в любом случае это сделать будет проще — охранники более расслаблены, их легче вывести из равновесия. Он должен быть в своей камере.
— Я надеюсь, жертв не будет? — во мне снова проснулась подозрительность.
— Не будет, — уверенно ответил Сэм.
— Хорошо. Что нужно от меня?
Парень выложил на стол несколько листов бумаги и… ключ, а затем, прищурив свои карие глаза, странно посмотрел на меня.
— Ты должна передать ему это.
— Откуда у тебя он? — я потянулась и взяла в руки ключ, начав вертеть его в пальцах.
— Не думаю, что тебе нужно это знать.
— Наверное, ты прав, — задумчиво протянула я.
— Ты можешь подцепить его к связке своих ключей. Да, он отличается от обычного, но я не думаю, что кто-то будет присматриваться. А еще лучше, положи вот сюда, — он протянул мне кожаную ключницу. Никогда не понимала смысла в таком аксессуаре, но сейчас он явно будет к месту. — На ленте рентгена, конечно, заметят ключи, но их форма точно никого не заинтересует.
— Хорошо. Но у нас есть другая проблема. Любое открытие двери фиксируется на общем пульте управления. И это я уже молчу о камерах наблюдения.
— Не переживай, это не зафиксируют, — спокойно ответил Сэм, а затем тяжело вздохнул, — А еще ты должна будешь взять у него отпечатки пальцев и передать мне.
— Что? Зачем тебе?
— Нужно подготовить документы. Здесь тебе никаких дополнительных инструментов не понадобится. Собственно, он сам сможет все это сделать, главное — дай ему карандаш, скотч и обычную бумагу для принтера.
— Хорошо. Зайди завтра после работы. Я все сделаю. А сейчас извини, мне нужно отдохнуть.
— Конечно, — он поднялся и подошел к двери, но уже у самого выхода остановился и заглянул мне в глаза. — И, Агата… Спасибо, — тепло улыбнулся Сэм.
Оставшись одна, я рассмотрела предметы, которые оставил непонятный друг Александра. Впрочем, наверное, мне стоит перестать так его называть. Теперь он, скорее, мой подельник.
Боже! Как же глупо это звучит! Если не знать, что это чистая правда.
Среди бумаг оказалась очередная шифрованная записка, только на этот раз размерами явно побольше. Был бы рядом Александр, я бы обязательно пошутила про любовное послание. А еще присутствовал план тюрьмы. У меня буквально глаза на лоб полезли, когда я это увидела. Где Сэм его достал? Не в муниципалитете это точно! Впрочем, он ведь как-то и документы поддельные Нильсену собирается делать, а значит, выходы на не самые законопослушные круги у него есть.
***
Я уже привыкла приходить на работу на полчаса раньше. С тех пор, как в моем корпусе появился Александр, работы явно прибавилось. Но сегодня я заступила на смену за час до того, как должна была начаться моя работа. У меня было дело, которое нужно было провернуть до того, как Карл слиняет отсюда.